Ученики маэстро, впрочем, уверяют, что насчитывали в свое время у него около ста гитар, но потом было две кражи, о которых учителю вспоминать больно.
– Гитара – это поэма, – говорит Владимир Капустин, бережно поглаживая гриф одной из своих королев, которой почти полвека. – Знаменитый мастер Феликс Акопов это свое творение вспоминает до сих пор. Посмотрите, какая легкость, какой изумительный рисунок!
Рядом с акоповской – гитары уральского мастера Евгения Соколова, барнаульского мастера Бориса Бородина. А семиструнке из мастерской знаменитого Краснощекова с личным клеймом и коваными колками – 158 лет!
С отечественными раритетами соседствуют заграничные: чешская Gremona 1962 года, легендарные американские Fender, банджо 1960 года, китайская SOR, целое семейство японских…
Гремящие 60-е
– Впервые я стал перебирать струны в четыре года, – рассказывает собеседник. – Дело было в ночном, куда меня, малыша, взяли взрослые. Были костер, конь Алмаз, который признавал только меня, и очень старая гитара, на которой играл мой дед. У мамы, Александры Никифоровны, тоже была гитара, и как она пела, боже мой! В цыганско-испанской крови музыка бродит, как вино.
Дед Никифор Андреас и бабушка Пиларес – выходцы из Испании – вместо колыбельных играли внуку фламенко. А в 14 лет Владимир с благословения местного батюшки уже сам исполнял фламенко в солдатском клубе при Никольской церкви.
В тот же год у него появилась своя личная гитара.
– Я стоял на балконе и что-то наигрывал. Отец принес коробку и позвал меня. Момент был восхитительный.
Первой любовью стала гитара мастера Михаила Хомячкова с ленинградской фабрики.
Через несколько дней балкон Капустиных, "висевший" над магазином " Снежинка" на Ленинском проспекте, превратился в сценическую площадку. Редкий прохожий не останавливался внизу у чугунной ограды, заслышав гитарные переборы талантливого гитариста. Однажды в числе слушателей оказался юный скрипач Яша Глейзер. Это стало началом большой и долгой дружбы.
Вскоре для друзей-музыкантов балкон стал тесен, они переместились на крыльцо строящегося архитектурно-строительного техникума. К скрипачу и гитаристу добавились ударник Юрий Капустин и кларнетист Виталий Немыкин. Юрий ставил ударные на почтовые ящики, остальные доставали свои инструменты, и душа слушателей летела в рай до тех пор, пока не темнело или не приезжала милиция.
Поступив в политехнический, Владимир стал играть в студенческом ансамбле.
– Когда я принес ребятам виниловую пластинку с рок-н-роллом, пианист Юра Лейбман воскликнул: "О маэстро!" И с тех пор это прозвище крепко прилепилось ко мне. Потом я для разнообразия прилепил к нему еще одно слово – "Кавлас": Капустин Владимир Семенович.
Мышиные мальчики
Маэстро Кавлас играл и в ресторанах, и на больших концертных площадках, и в заводских цехах. В избранные гитары маэстро головокружительно влюблялся и готов был отдать за них любые деньги. Эта страсть к инструментам иногда грозила обернуться большими неприятностями.
– Однажды приехал знаменитый японский джазовый ансамбль "Шарпс энд Флэтс", и там были два шикарных гитариста. Один играл на Fender, другой на Gibson. Мне в душу запала Gibson. Я стал упрашивать музыканта продать мне ее и договорился за 800 рублей. После концерта он спустился ко мне, отдал гитару и вышел. Не успел я порадоваться, как спускаются два молодых человека в серых костюмах:
– Маэстро, отдайте инструмент, а то могут быть неприятности.
– Какие? – спрашиваю.
– Вы деньги отдали.
– Да, я купил эту гитару.
– Отдайте ее, маэстро,– настойчиво повторили мышастые мальчики. – Это валютная операция.
Я тогда со слезами побежал и вернул гитару японскому музыканту. Он все понял, догнал меня, отдал деньги…
В другой раз Капустина чуть не посадили за то, что купил аппаратуру у группы "Земляне". Было это в 1972 году в Ленинграде. С этой отличной аппаратурой гастролировал по СССР Бисер Киров. Стоила она по тем временам круто – 12 тысяч рублей.
– Прилетаю ранним утром в Барнаул, гружу аппаратуру в шиньон, приезжаю в ресторан "Алтай", где в то время играл по вечерам, и опять заходят люди в серых костюмах, – вспоминает маэстро. – Привезли за решетку в их заведение на Льва Толстого. Откуда, спрашивают, взяли деньги на аппаратуру? Отвечаю честно: "Шесть тысяч отдал, шесть – должен, зарабатываю на шинном как начальник цеха 470 рублей, 220 – в ресторане, плюс в пединституте еще подработка". Спрашиваю в ответ лейтенанта: "А откуда у вас машина?" Сильно это его разозлило, и, подозреваю, впаял бы он мне статью. Но тут, на мое счастье, зашел капитан КГБ, который каждый вечер в ресторан "Алтай" приходил. "О! Маэстро! – говорит. – Ты что тут делаешь?" Сделал пару звонков кому-то, и меня отпустили. После я долг по 1 000 рублей высылал на разные имена: "Земляне" тоже шифровались. Квитанции до сих пор сохранились; и самое главное – аппаратура жива и в рабочем состоянии.
Ученики
22 сентября Владимиру Капустину исполнилось 72 года. В цифру эту, как и в то, что мэтр сегодня практически не видит, очень трудно верить, когда он начинает играть на гитаре. Звуки ее в эти секунды врываются в душу, будоражат и поджигают, не церемонясь.
В тот день к нему и приходили, и беспрестанно звонили многочисленные ученики, которыми маэстро очень гордится.
– Кирилл Думченко, например, окончив институт с красным дипломом, оставил прекрасную денежную работу в банке, уехал и поступил в Гнесинку, сдал экзамены на 98 баллов! – восхищается педагог.
Недавно Кирилл порадовал учителя дипломом первой степени международного джазового фестиваля.
Самому младшему из его нынешних учеников – три года. Старшему – за шестьдесят.
– Ко мне приходила на занятия пенсионерка, которая с отличием потом еще музыкальную школу окончила, – поделился Владимир Семенович. – Человек с детства мечтал на гитаре играть, а потом мечту заботы задавили.
Когда к нему приходят со словами: "У меня нет слуха", он говорит в ответ: "Это неправда. Вы же различаете голоса по телефону?"
– Не может человек музыку не чувствовать, – уверен маэстро. – Я играл в клубе глухонемых, они, казалось бы, вообще не слышат. Но мы даже кожей слышим музыку, понимаете. Мы чувствуем эти волны. Как чувствуем волны от живописи. Кто-то из великих сказал: "Живопись надо слышать, а музыку – видеть". И в этом большая мудрость.
***
– Когда-то милиция просто могла приехать в ресторан и забрать всех музыкантов. Однажды привезли, сидят водку пьют, пиво. Спрашиваем: "За что вы нас сюда?"
– Потому что вы джаз играете.
– Ну и что мы, бандиты, что ли? Вы хоть знаете, что такое джаз?
– Знаем, – отвечают. И сидят дальше пьют. Мы посидим, они посидят, потом отпустят. Смешно…
