Боюсь, что сегодня "вне искусства" остаются разве что человеческие жертвы, до этого еще не дошли даже махровые авангардисты, в остальном же полный перформанс. В условиях непрочности всех границ рождается среда для спекуляций и умирает категория вкуса.
Весь XX век искусство двигалось от объекта не только к процессу, но и еще дальше – к намерению художника. То есть проволочная фигурка человека с хвостом в молитвенной позе, одетая в мешок для мусора, называется искусством прежде всего потому, что являет собой "религиозную сцену, где эволюция повернула вспять". Согласно нынешним восприятиям искусство не обязано быть "прекрасным" в привычном значении, но должно побуждать зрителя к мысли. И когда объект или процесс сомнительны или неоднозначны (та же фигурка, или собака Олега Кулика, или рисунок на Литейном мосту), всегда нужно спрашивать за смысл. Если авторская интенция видна – перед нами оформленное высказывание, то есть "искусство" (как совокупность вообще всех выразительных средств), которое выполняет свою нынешнюю миссию, не важно, укладываясь при этом в нормы морали или же нет. Это может не нравиться, но сегодня это так.
Ниже смысла работают либо художники-бренды, либо стопроцентные халтурщики (что в некоторых случаях одно и то же). Последние часто выдают себя тем, что сами выдумывают культурный контекст и всегда готовы его предъявить. Чем больше сопроводительного материала автор прикладывает к своему произведению, тем меньше шансов, что оно имеет художественную ценность. Страстная любовь к манифестам сама по себе подозрительна. Дадаисты издали их едва ли меньше, чем нарезали коллажей. Последователи "всёчества" только манифестами и ограничились – рисовать получалось куда хуже. И пусть среди эго-, кубо- и просто футуристов случались и очень талантливые, но средний уровень их все же Гнедов, Олимпов, Шершеневич – бездари по любым стандартам.
И почему бы не попытаться, пользуясь этой формулой, вычислить кич среди недавних и неожиданно обильных барнаульских экспозиций, не говоря при этом ни слова о вкусе, то есть не ввязываясь в бесполезный спор, где ты всегда слабее "смелого и недоступного" автора.
Вот художник, чей бенефис в галерее "Sol’" прервали из соображений чистоплотности, подробно объясняет в интервью, как и почему он расшиб обывательский уют своей выставкой "Сублимация и мимикрия", а выходит похоже на попытку спасти провалившийся анекдот. Вот галерист не просто рекламирует выставку своего товарища в "Республике ИЗО", но втолковывает, почему все-таки его коллажи взрывают мещанское бытие (причем за смелость отвечают склеенные из газетных букв матерки). Примеры есть и будут появляться еще.
Настоящее искусство должно говорить внятным языком. Или не очень внятным, но хотя бы само, без назойливого суфлирования своих создателей и сочувствующих.
