Нервная дама по имени Жанна терроризирует супруга за то, что тот якобы передвинул обеденный стол. Сама она, между прочим, уже лет тридцать не имеет определенных занятий - с тех пор, как подростком написала неожиданно успешную книгу о детстве. Но сегодня издатель мягко дает понять, что ее новая рукопись перегружена описаниями, не имеет сюжета, четко прописанных героев и вообще никуда не годится. И Жанна аккуратно съезжает с нарезки. Теперь ей кажется, что муж – уже не ее муж, глаз – уже не ее глаз, а в каштановых волосах появляются пряди цвета воронова крыла. Муж – не муж просто отводит ее к психиатру, а вот мать – не мать явно что-то не договаривает.
Удивительная картина "Не оглядывайся" время от времени оборачивается то эксцентрической комедией, то боди-хоррором, но тем, чем она так мучительно хочет быть – психологической драмой – она является едва ли не в самую последнюю очередь.
Избыточность художественных приемов здесь весьма переваливает за грани разумного, но вопросов, тем не менее, оставляет больше, чем любое умолчание. Да, вопрос "почему" ныне неактуален, зато крайне остро встает другой вопрос – "зачем".
Если скупой режиссер покажет игры разума исподволь, так сказать, на тоненького, то тут клиническая картина сразу пишется наглядно и крупными мазками. Чужой приставленный глаз обязательно резких цветов, например, интенсивной лазури, а дети - высокая девочка и низенький мальчик – в воображении Жанны становятся низенькой девочкой и высоким мальчиком соответственно. Посреди этой бесовщины героиня Софи Марсо не находит ничего лучше, чем заняться сексом со своим мужем, к тому моменту уже вполне похожим на Воланда, у которого, как известно, рот был какой-то кривой, глаза разного цвета и одна бровь была выше другой.
Постельная сцена двух вопиюще несимметричных, будто бы только что сбежавших от Пикассо, людей с легкостью убирает всех соперников в борьбе за звание главной киношутки сезона. Добавлю, что щека пышной Моники на лице худенькой Софи, создает стойкое впечатление, что бедняжку Жанну сильно покусала пчела. И смех, и грех. "Существует ли на земле настоящая дружба?" - спрашиваю себя. Неужели никто из ближайшего окружения Марины де Ван еще в монтажный период не шепнул ей на ушко, как же глупо все это выглядит.
Я и рад бы завернуть по этому поводу что-нибудь о влиянии, скажем, Роб-Грийе (ведь все события стали следствием работы над романом и затем легли в основу нового романа, в котором, допустим, героями могут быть и предметы – статься, стол на самом деле двигался – и герои существуют исключительно внутри текста, они сами не знают, кто они и как сюда попали; и не зря ведь Жанне многократно говорят о злоупотреблении описаниями и увлечении деталями), но делу это вряд ли поможет. Ведь правое дело этого фильма – быть вывернутым наизнанку выкидышем Дэвида Линча, заботливо рассказанным на пальцах и показанным посредством сумасшедшего букваря. Смотрите внимательно: А – амбивалентность. Б – Белуччи. В - веселуха. Г – галлюцинации. И так далее по списку.
