Барнаул
Читайте нас в соцсетях
Гид по развлечениям Барнаула
Новости

Восточные гадости

"Двойник дьявола" - картина основана на мемуарах курдского солдата Латифа Яхия, который утверждал, что ввиду внешнего сходства он был под страхом смерти вынужден служить двойником самого одиозного сына Саддама Хусейна, Удея, подменяя его время от времени на передовой и на публичных мероприятиях.

Работа двойника всегда предполагает тайну, известную лишь узкому кругу посвященных, здесь это род мистификации, главная цель которой - оставить с носом возможных наемников и повстанцев. И вроде бы негоже в горячее время ходить под руку с эрзацем на людях, как Оле и Яло, однако Удей редко выбирается на дискотеку без своего названного брата, и даже при свете дня, охотясь на улицах и рынках города за очередной школьницей, далеко его не отпускает - Латиф сидит тут же, в кабриолете, и скрипит зубами от злости; в связи с чем не совсем понятно, для чего же в действительности Удею Хусейну понадобился дублер – для безопасности или же для компании. По сути, это единственный вопрос к фильму, а все остальное требует не столько разъяснений, сколько простого мужества: почитайте статью о старшем сыне Саддама в Википедии, если исходные мемуары раздобыть занятие хлопотное, и вы получите точное представление о "Двойнике дьявола" - красок режиссер Ли Тамахори не жалеет.

Удей Хусейн  - ближневосточный вариант Патрика Бэйтмена, так же озабоченный сочетаемостью запонок Pal Zileri с лоферами Hermes, насильник, садист, сексист, а уж кокаин кушает горкой с широкого ножа, как соль к хорошему караваю, в чем даст американскому психопату сотню очков вперед. На протяжении почти двух часов респектабельные вещи – "Порше", роскошные ковры и часы с турбийоном – тонут в биологических жидкостях, львиная доля которых выделяется самим Удеем, что представляет собой весьма отталкивающее зрелище. И не за домашний скарб в сердце щемит, дьявол бы с ним, в самом деле, а за то, что даже такая здравая мысль - не в деньгах сила - бессовестно затирается другой, уже вполне скотской. Но об этом ниже.

Если в задачи рецензента входит ставить диагноз рассматриваемому объекту, то у "Двойника дьявола", помимо букета психических расстройств, можно легко констатировать выраженный приапизм. Слово "трахаться" звучит здесь чаще, чем в типовых комедиях, и произносят его не бутузы-старшеклассники и не великовозрастные недотепы, но всесильные представители иракского истеблишмента, которым по идее должно решать вопросы чуть более глобальные. А единственный признак, по которому, после ряда пластических коррекций, проститутки идентифицируют Удея и Латифа - это размеры их гениталий (причем Латиф в этом аспекте лидирует с отрывом). Этот любопытный факт с удовольствием обшучивается и не упоминает о нем, пожалуй, лишь маршал Хусейн, да и тот однажды в припадке гнева схватит набедокурившего сына за рычаг сюжета, и чуть было не отсечет его под корень ятаганом. Что было бы напрасно – "Двойник дьявола" тотчас бы и кончился. Ведь на что еще подвесить тяжелую, полную махрового мачизма фабулу? Альтернатив почти нет: шелковый галстук Gaultier да феномен культа личности. Первое явно не выдюжит, а второе – понятие абстрактное и здесь его к тому же почти и не видно, как луковки мечетей где-то за горизонтом.

И нужно ли говорить, куда придется аутсайдеру Удею пуля уже в самом конце, за секунды до титров? Знамо, что не в голову.

Повышенное внимание сценаристов к детородным органам меняет восприятие "Двойника дьявола" настолько, что несмотря на легкую встраиваемость антуража в современный контекст (Ближний Восток это вечная пороховая бочка и за последние двадцать лет принципиально ничего не изменилось) и даже злободневность, он оказывается фильмом не об ужасах войны, развращенности нефтедолларами или правлении тирана, и даже не о новом Пигмалионе в лице Латифа. Все куда проще и главный его, если хотите, месседж, таков – прав тот, у кого длиннее, а всякому правлению приходит конец, итальянский мрамор трескается и золото обращается в черепки.

Не знаю, может, это я слишком ретроград, потому что не разделяю подхода, ведь метафорически посыл вполне соответствует стандартам качества нынешнего популярного кинематографа, оглушительного, искросыпительного и рассчитанного в основном на первый визуальный эффект. Напрасно, выходит, господин Тамахори открещивался от Голливуда, получилось в итоге почти как всегда. Сила привычки, наверное.

Чтобы сообщить нам об опечатке, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter

Комментарии