апрель 3, 2013
30 марта на 72-м году жизни умер Валерий Золотухин. 5 апреля народного артиста России похоронят на родине, в селе Быстрый Исток.
На родине Валерия Золотухина в Быстром Истоке.
Анна Зайкова
Разговор о могилке еще десять лет назад был. Стояли мы возле построенного храма (я там старостой был при строительстве), и вдруг он спрашивает : "А где ты меня хоронить будешь?" Думал, юмор такой, а он серьезно – показывает на светлый бугорочек. "Ну ладно, – говорю, – если ты серьезно, то я думаю, это лишние хлопоты. Придется же тебя везти сюда из Москвы". – "Привезут, не беспокойся". – "Тогда, – шучу,– надо памятник заказать, чтоб не бегать из-за этого по краю, как помрешь". Так ведь он планировал нынче в Курью поехать, чтобы памятник этот заказать и на хранение положить! Рассуждал о смерти просто, как мудрые деревенские старики: все подготовить и никого не беспокоить... Только все при этих разговорах думали, что это далеко и неправда...
В легкой деревянной церкви, построенной по инициативе и при больших хлопотах Валерия Сергеевича, светло и как-то по-деревенски уютно. Среди икон есть и заветные, спрятанные в свое время от советской власти, а после возвращенные в новый храм. Есть Тихвинская икона Божьей Матери, привезенная самим Золотухиным.
Как люди услышали про его болезнь, так пошли сюда, подавали записки за болящего Валерия. А с воскресенья после трагического известия пишут записки за упокоение новопреставленного. Владыка благословил похоронить раба божьего Валерия Золотухина на территории храма, с пониманием отнесся к его желанию.
Среди людей, пришедших поставить свечку за упокой души Валерия Сергеевича, – его одногодка Мария Шалимова, которая училась с ним в параллельном классе.
– Когда я услышала про то, что он при смерти, будто замерзла сразу. Ведь недавно сидели мы вместе в покровском кафе. Здесь и Ванька был его, Ирина, и старший сын, отец Дионисий, с семьей. Как раз Клава из Германии приехала, первая любовь Валеры. До того душевно посидели, ведь начальства никакого не было, все свои. Песню они с сыном пели, запомнились строчки: "Ваня, будь хорошим пацаном". Валерка без песен не мог. Как запоет – далеко слыхать. Даже байки приключались. Через дорогу от клуба размещалась милиция, и там волчица жила, арестантов охраняла. Верите – нет, каждый раз, когда Золотухин запевал в клубе "Ой, мороз-мороз", волчица начинала подвывать. Сильно она эту песню его любила.
Так, как он, в наше книжное царство никто не заходил: Валерий Сергеевич с порога начинал громкую песню и стремительно вбегал на второй этаж. Как-то его в Москве спросили: "Какой бы памятник вы себе хотели?" Наш земляк полушутя ответил: "Пусть это будет птица. Птица кулик, которая поет и хвалит свое болото". Он ведь обожал Быстрый Исток, говорил, что дышать без него не может.
Два года назад в доме, где жил Золотухин, решили открыть музей.
– Валерий относился к этому с иронией, но с пониманием, как так и положено, – говорит Виталий Кирьянов. – Смеялся: "Самое интересное, что при жизни музей создают", – но при этом ответственно приносил экспонаты.
В бывшем доме Золотухиных можно увидеть чемодан, с которым Валерий поехал поступать в Москву на артиста, шляпу отца, сурового председателя колхоза, старую этажерку, костюм, в котором школьник Золотухин станцевал "яблочко", отбросив костыли...
– Он все мечтал рядом с этим домом-музеем баньку по-черному поставить, чтобы молодежь знала, что это такое, – рассказывает Кирьянов. – Сам он париться любил – не то слово! К его приезду я баньку топил до раскаления. Приедет порой такой уставший (ох, мало кто знает, сколько лямок он тянул!..), еле тащится, бледный, а в баню сходил, посидел, кофе выпил – зарумянился. Такой его Бог внутренней энергией наделил – диву давались все...
– При этом редкой душевности человек и жалостливый, – продолжает друг. – Когда эта катавасия у них там в театре на Таганке началась, Валерий Сергеевич как раз у меня жил неделю. Я был свидетелем его переживаний и раздумий. Его артисты попросили стать худруком. Он сказал: "Пойду на год, пока все устаканится..." – он себя не видел администратором, не приспособлен был для этого. Но по-человечески всегда шел навстречу людям.
– Вначале здесь к нему относились просто как знаменитому артисту. Некоторые считали зазнавшимся. Но с каждым годом он больше и больше влюблял в себя наших людей, – говорит Валентина Попова. – Особенно когда церковь начал строить, когда ребят из театра сюда стал привозить. Хотя и при этом находились завистники, которые буровили что попало.
– Когда я слышал что-то недоброжелательное в его адрес, переживал сильно, – вспоминает Виталий Кирьянов. – Вот он церковь строил, театр возрождал, и за это умудрялись камни кидать – мол, для себя... Но сам Золотухин и к этому относился спокойно, с иронией : "Пусть брехают, караван идет".
В последний раз Валерия Золотухина видели в Быстром Истоке в августе.
– У него же здесь есть хозяйство: корова и бычок, – улыбается друг Золотухина. – Проведали их. С этой коровой отдельная история. Когда 70-летие его отмечали, ребята из Междуреченска решили корову ему подарить. Купили у кого-то из наших ее за 25 тысяч и приперли к моему дому. Сидим мы с Золотухиным и гостями, чувствую, дело пахнет керосином – корову ведут. Я пробовал возмущаться, но Валерий с Ириной Линд корову сразу за родную признали, Мартой назвали. Определили ее у соседей, потом у нее еще и бычок родился. Когда здесь бывал, пас их сам на берегу Истока. Дышал деревенским привольем, радовался... Незадолго до его кончины я говорил с ним по телефону. Валерий Сергеевич уже был в больнице. Я рассказывал о наших деревенских делах, говорил слова ободрения. Сергеевич отвечал: "Хорошо, хорошо, спасибо", но уже тяжело ему было говорить...
В последние годы он часто играл умирающих. Среди его последних героев есть старик Хали-Гали. Тот дед умер в фильме "Участок" с открытыми глазами, глядя на реку, и в смерть его не хочется верить. Как не верится сегодня в смерть Валерия.
Как-то ко мне обратился секретарь райкома партии с просьбой спросить у Валерия Сергеевича, может ли он нам помочь с приобретением духовых инструментов (или джазовых, я уж не помню) для оркестра. Я написала Валере, он сразу же ответил: "Да". Когда наши посыльные приехали в Москву и пришли в Театр на Таганке, Валера их уже ждал. Он заранее подготовил все, договорился с нужными людьми. В этом он был весь: если сказал, сделал. И сделал не абы как, а все возможное. Это один из многих примеров его большой ответственности.
Валера очень любил свою родину, как и его близкие, тоже наши ученики. Например, Толя Лаптев, первый школьный товарищ Валеры, окончил сельскохозяйственный институт и стал работать агрономом у Лисовенко. А в школу высылал саженцы, так говорил: "Я хочу, чтобы на моей родине было много садов и цветов". Вот и Валерий был таким же.
30 марта 1991 года, ровно за 22 года до смерти, Валерий Сергеевич спрашивал в письме любимую учительницу Елену Ивановну: "Как вы думаете, нужна ли церковь поселку?" Потом он присылал ей для отчета все списки: кто сколько денег дал – до копейки отчитывался. А как он эти деньги на храм собирал! И книги продавал свои, и к Тулееву обращался, и гонорар со спектаклей парижских сюда перечислял, и здесь с кепкой на концертах ходил. И построили храм всем миром.
4 апреля с 10.00 до 16.00 в Молодежном театре Алтае (Барнаул, пр. Калинина, 2) состоится гражданская панихида для земляков Валерия Золотухина.
5 апреля актер будет похоронен на своей малой родине в деревне Быстрый Исток на территории храма Покрова Пресвятой Богородицы.