май 8, 2013
Дом Капрановых в Зудилове стоит на пригорке у речки. У ограды витает аромат усыпанной почками черемухи; холодный ветер, залетев во двор, утихает и сворачивается в клубок рядом с собакой.
Митрофорный протоиерей Михаил Капранов.
Михаил Хаустов
– Батюшка бы сейчас сказал: "Пасха на носу, а у тебя, мать, и конь не валялся", – улыбается Галина Капранова, с которой мы встречаемся накануне большого церковного праздника.
Когда-то в их доме за несколько дней до Пасхи тесто венское сбивалось, дети готовили представление… Дом хранит память обо всех своих обитателях. В кабинете – излучающий сияние иконостас, рядом рабочий стол у окна с видом на речку и лес.
– На столе каждый день лежали книги с закладками, книги у Мишеньки всегда были в работе, – с нежностью говорит хозяйка.
Начитанность Михаила Капранова восхитила ее еще в студенчестве. Будущие супруги познакомились в Горьковском университете, где Михаил учился на историческом, а она – на филологическом факультете.
– С ним было ужасно интересно, – вспоминает Галина Тихоновна.– Михаил так умел рассказывать, что слушатели легко переносились в ту или иную эпоху. Однажды на раскопках в Керчи мы сидели на горе, а он рассказывал: вот царь Митридат, к владениям которого приближаются враги, поднимается на ступеньки дворца и просит верного слугу заколоть его. "И пал, но не стал рабом!" – мощным голосом вещал рассказчик , а у меня было острое ощущение, что за спиной ожил этот дворец, хранящий дух свободы… Именно от Михаила я впервые услышала о том, как пострадала российская царская семья, в 1963 году об убийстве никто не говорил. Приехав домой, стала рассказывать об этом маме. Она тогда встревожилась: "Галенька, держись от него подальше". Это потом уже родители Мишеньку сильно полюбили, а тогда ее тревогу поняли бы многие коммунисты...
Над вольнодумным студентом с монархическими взглядами вскоре сгустились тучи. Михаила исключали из университета, потом снова восстанавливали.
– Ребята, которые после работали в обкоме комсомола, от него даже прятались, – вспоминает собеседница. – Меня это сильно возмущало: как можно разбегаться от человека, попавшего в беду?.. Постепенно наша дружба с Мишей переросла в любовь. На первом курсе я уже вышла за него замуж, а на втором мы сына родили.
При этом красавица, комсомолка и спортсменка Капранова успешно выступала на спартакиаде народов Поволжья, занимая призовые места в метании диска, ядра, копья, прыгала с парашютом...
В 1969 году историка Капранова в числе других вольнодумцев арестовали. Годом раньше Михаил с друзьями распространили в центре города листовки с эпиграфом Руссо "Тирания, имеющая видимость народной власти, – худшая из тираний". Молодые люди, называющие себя группой "Обновление", требовали свободу политических союзов и организаций, амнистии политическим заключенным и отмены преследований за политические убеждения, отмены цензуры, опубликования архивных документов 30–50-х годов. Кроме этого, Михаила обвиняли в том, что он осуждал ввод советских войск в Чехословакию, призывал не участвовать в "комедии выборов".
На заключительное судебное заседание собрали студентов-историков, чтобы другим неповадно было. Наверное, кагэбэшники об этом пожалели: Михаил Капранов, отказавшись от адвоката, произнес речь, после которой воодушевленные студенты в восторге встали и зааплодировали.
– На суде присутствовал зав областным отделом народного образования Константин Павлович Павленков, – вспоминает Галина Капранова. – После этого он позвонил мне и сказал: "Я поражен: речь, которую Капранов сказал, дана не всякому, он потрясающий, удивительный человек!" Когда зачитывали приговор, Михаил с товарищами поднялись с места и закричали: "Долой ваш суд! Сталинизм не пройдет!" В руки Мише прилетел букетик ландышей. Охрана закричала, забегала, обвиняемые при этом стояли со счастливыми лицами...
Среди картин в доме Капрановых, собранных батюшкой Михаилом, есть и "Ландыши", подаренные художницей Майей Ковешниковой.
– Майя и живые ландыши ему каждый год привозила. Люди, знающие эту историю, и сейчас на могилку их приносят… – говорит хозяйка дома.
Михаила Капранова осудили на семь лет лагерей.
– Помню, мама мне тогда сказала: "Если бы другой был, гуляла бы ты, и эти семь лет быстро пролетели. А против Мишеньки не согрешишь…" – вспоминает Галина Тихоновна.
Личное свидание в лагере для политических заключенных в Мордовии было положено раз в год. И еще два раза можно было встретиться на три часа.
– Однажды мы приехали с шестилетним Димой, а дрезина, возившая гостей до лагеря, не пришла. Пришлось идти с двумя тяжелыми сумками семь километров. Относила одну вперед, возвращалась за второй.
В другой раз свидания не дали. Сказали: "Капранов нарушил запрет". Осужденные заходили друг к другу в бараки пить чай, а потом кому-то пришло в голову запретить это. Я в плаче побежала в отдел по тюрьмам и лагерям. Просила: пустите ради сына. Бесполезно. Дима обнимал за плечи: "Мамочка, не плачь"… На общих трехчасовых свиданиях нас садили по разные стороны большого стола. Там была разводящая, которую все звали майор Маша. Она сидела, слушала, грызла семечки. Потом шкурки на губах начинали повисать: Маша засыпала. В этот момент мы успевали подойти, прикоснуться друг к другу. А Димка подсовывал отцу тайком пронесенный шоколад...
По словам Галины Тихоновны, ее муж уже в студенчестве стал верующим человеком. Причем пришел к вере во время занятий по научному атеизму, курс которого их преподаватель Николай Соколов начал с изучения Библии.
– Когда Мишеньку судили, знакомая женщина, отсидевшая в сталинских лагерях, сказала: "Михаил оттуда выйдет. Муж мой от отчаяния умер в лагерях, а меня спасла вера"…
В семейном архиве есть справка об освобождении от 5 августа 1976 года: Капранов отсидел "от звонка до звонка" без просьб о помиловании. Вышел на волю с твердым желанием – стать священником.
– Рукоположили батюшку в Новосибирске, – вспоминает Галина Капранова. – В томском поселке Тогур, где он начал служить, уполномоченный по делам религии однажды приехал делать выговор за колокола: "Мешают больнице, школе..." Михаил иронично ответил: " Да, колокола маленькие, звонкие, вот бы рельсу вы нам привезли, она лучше, помощней". Потом тот же уполномоченный меня спрашивал: "Вот вы преподавать хотите. А как вы будете трактовать строчку Лермонтова: “Ночь тиха, пустыня внемлет Богу”"? – "Как Лермонтов сказал, так и буду", – ответила я...
Затем был переезд в Красноярск, где Капрановы сдружились с семьей Виктора Астафьева. Среди любимых книг на полках в кабинете отца Михаила – астафьевские произведения. Среди любимых картин в его коллекции – портрет "Петрович".
– Наша дочь Таня – крестная внучки писателя, Поленьки... Батюшку Михаила уполномоченный по делам религии упрекал в воздействии на писателя. А воздействие, конечно, было, – улыбается Галина Тихоновна.
– Когда мы летели на Алтай, услышали, как молодой человек напевал девушке: "Барнаул – это Богом забытый аул". Батюшка тогда сказал: "Значит, я там нужен". "Сибиряки, – говорил он, – испытаний не боятся". В любых поездках он с гордостью представлялся: "Мы из Сибири". А путешествовать с ним было невероятно интересно, – продолжает матушка. – Он сам разрабатывал маршрут, сам ставил цель поездки. Мы ездили, например, на север Туниса, чтобы отдать дань памяти русским морякам, приплывшим туда на кораблях в 20-е годы прошлого века. В старинном русском храме, на кладбище читали поминальные молитвы о русских воинах. Там же посчастливилось встретиться с Анастасией Ширинской, последней из могикан той эмиграции. Она нас приняла как родных...
Улыбаясь, она вспоминает, как в одной из поездок искали по жаре памятник византийскому императору Зинону, как в другой раз супруг решил пригласить ее на тризну древнего античного народа и вылил в честь этого народа на камни все припасенное ею вино.
– В Египте ходили на гору Моисея, – рассказывает матушка Галина, – подниматься было трудно. Там верблюда предлагали: кэмел, кэмел. Батюшка отшучивался : "Мать, объясни им, что я не курю". "Мишенька, может, все же сядешь на верблюда", – предложила я. "Вот это ты брось, – ответил он. – К Моисею надо своими ногами подниматься". А ведь тяжело ему уже было, таблетки глотал...
Семейная трагедия дочери Тани, разлука ее с сыном Даниилом, смерть сына Дмитрия, гибель дочери Оли… Через несколько месяцев после смерти Оли в Ливадийской больнице Крыма .
– Бывали случаи, подходят любопытствующие: "Ой, как вы еще ходите?" – я обычно ухожу, не обсуждая ничего, – говорит Галина Тихоновна. – Если горе приходит к неверующему человеку, тот только может говорить: "За что?" Верующий иначе. Как бы ни было сложно, тяжело – все по воле Божьей. Нельзя впадать в уныние и сеять его вокруг себя. К тому же Бог дает заботы. Сейчас одна из главных моих забот – внучка-выпускница Христина...
– Впереди родительский день, – продолжает матушка Галина. – В эти дни верующие знают: у Бога нет мертвых, в храмах нет панихиды. С этим чувством пойдем на родные могилки.
(5.07.1944 – 5.12.2007) начал свое служение в Барнаульской епархии в 1989 году – сначала в Покровском кафедральном соборе, а потом, с 1996 года, – в храме свт. Николая Чудотворца, где был и настоятелем. Его трудами была основана воскресная школа при Никольском храме, где занимались не только дети, но и взрослые, в том числе многие представители барнаульской интеллигенции. , передавая свой богатый опыт молодым священникам и помогая организовывать систему воскресных школ.
Лекции Михаила Капранова пользовались необыкновенной популярностью. Причем часть зала была агрессивно настроена. Но отец Михаил умел слушать всех.. К сожалению, для меня сейчас нет такого духовного авторитета, каким был он.