июнь 5, 2013
Александр Атабаев, директор компании "Трубопласт-А", умеет удивить. Когда мы впервые побывали на этом заводе на окраине Барнаула, он, как выяснилось, снизил затраты на отопление в шесть раз. Подключившись к газу, завод вообще отрезался от тепловой магистрали, а половину электричества стал "добывать" от собственной мини-электростанции.
Александр Атабаев проработал на производстве 52 года, но такого бардака и безответственности в экономике еще не видел.
Олег Богданов
В тот момент казалось: нипочем этому заводу ни отечественные монополисты, ни китайские конкуренты. Тем более что спрос на трубы из полиэтилена и полипропилена как раз начал расти. Кто мог предположить, что через несколько лет конкурировать заводу придется не столько с Китаем, сколько с паленой продукцией отечественного замеса, а усилия по снижению затрат так и не смогут противостоять все возрастающим потребностям монополий?
"Упавший духом гибнет раньше срока", — повторяет Александр Атабаев строки любимого им Омара Хайяма. И все же ответ на свой главный вопрос пока найти не может: а как дальше существовать производству?
— Это и есть ваши хваленые панели?
Мы стоим у одного из цехов: все здание сверху донизу покрыто панелями из пластика. На первый взгляд ничего необычного. Я стучу кулаком по стенке.
— Хоть кулаком по нему стучите, хоть паяльной лампой его жгите — ничего не будет, — комментирует директор.
— Что-то они у вас вроде не плотненько уложены, — подначиваю я.
— Да нет. Плотненько, — не поддается Атабаев. — Под панелями утеплитель — пенополистирол. Тут рядом его продают, берем самый дешевый. Я вам гарантирую: 50 лет простоит.
Панели соединены и вправду плотно, без зазоров, но секрет даже не в этом: они сделаны из вспененного ПВХ, а между ними и утеплителем — воздух.
— Вот они загрязнятся, я пришел с автомойкой, пшик — и здание опять засияло. И когда я пшикну, внутрь вода не попадет. А под сайдинг попадет, и утеплитель быстро сгниет, — сравнивает мой собеседник. — Под сайдингом в жару влага конденсируется и тоже попадает на утеплитель. А у нас, если я даже ватой здание утеплю, все останется в первозданном виде десятилетия — никакая влага не конденсируется... Вы руку на стену положите. Чувствуете? Работает как термос: зимой тепло, летом прохладно.
— Эти панели дешевле сайдинга?
— Дороже. Но они намного долговечнее. А если я вам экономический эффект утепления скажу...
— Говорите, я готова упасть.
— До этого сжигали 334 тыс. кубометров газа, а в 2012 году, в два раза увеличив отапливаемую площадь, — всего 286 тыс. кубометров. Умножьте на цену газа — 5,10 рубля за куб. Если бы не утепление, платили бы больше 3 млн. рублей. А платим меньше полутора.
Панели из ПВХ на заводе делают сами — Атабаев вообще, по-моему, фанат пластика. Завод начинался когда-то с пластиковых труб, теперь вот добавились панели. Правда, новый товар еще только выводят на рынок. Александр Атабаев, понятно, мечтает:
— В зимний период эти наши хрущевки съедают тепла — кошмар сколько. Вот если бы их утеплить и закрыть нашей панелью, будет совсем другое дело. Любого строителя можно за три дня научить это делать, и окупится это в первые два года. Алтай тратит огромные деньги на содержание школ, детских садов. Возьми один детсад, поставь туда счетчик, приди к Атабаеву, утепли, посчитай затраты. Прошел год — посмотри, сколько сэкономил...
Мы подходим еще к одному новшеству. Это тоже панель, но с другим секретом: в пластике древесные опилки. Равномерно распределить в материале опилки, прокрасить панели на всю глубину — это все, по словам директора, их технологическая инновация.
— Если школьные полы переложить такой панелью, им сносу не будет, если стены в спортзале отделать — ни красить, ни белить не надо, любой цвет сделаем, а бросьте такую панель в воду — будет плавать полгода, ничего ей не сделается, — говорит Атабаев.
— Бросали?
— Конечно.
— Опилки добавляете для удешевления?
— Да. Тонна опилок стоит 10 тыс. рублей. А поливинилхлорид... Вот представляете, какой парадокс. У нас в стране два завода, которые выпускают половину всего ПВХ в стране. И эти два завода принадлежат теперь одному собственнику. Жадность настолько границ не видит... Эти два завода торговлю ведут через Москву. И московская фирма при себестоимости ПВХ 13–15 тыс. рублей за тонну продает нам его зимой по 43 тыс. рублей, летом — по 52. Если бы нам отдали этот ПВХ ну хоть за 20–25 тыс. рублей, никакой китаец с нами конкурировать бы не смог. Но когда я на входе получаю сырье настолько дороже, как мне выпустить продукцию?
Вопрос, как выпускать продукцию, мой собеседник задает себе не только о новых панелях из ПВХ. В прежние годы трубы из полиэтилена — основной вид продукции — шли у него на ура, и, казалось, рынок здесь безграничный, впереди только рост. Но чуть больше года назад сгорел один из заводов — производителей сырья. Цены на полиэтилен ("первичку") пошли вверх, да не пошли — поскакали. По два раза в месяц оставшийся в живых завод добавлял как минимум по 2 тыс. рублей на тонну.
Под шумок в стране появились новые заводы, делающие полиэтиленовые трубы из дешевого вторичного сырья, собранного на свалках. Надо бы радоваться — вот они, новые рабочие места, налоги и т. п. Но директор только разводит руками: ему-то что делать?
— Вот мы продаем трубу нормальную, качественную по 103 рубля за килограмм. Цена сырья в одном килограмме 84 рубля. Зарплата, налоги, газ, электричество — на все остальное мне остается 19 рублей, — объясняет он. — А мне ГОСТ запрещает делать трубу из "вторички".
— Так а они-то как делают?
— А плюют и делают. Как делают колбасу из шкур?
— Разве не существует промышленный контроль?
— Существует. Но беда в чем? Везде кругом безответственность. Чтобы мне получить сертификат соответствия, я должен отдать образец в аккредитованную лабораторию. Нам по итогам испытаний лаборатория выдает 13 протоколов — это вот такая кипа документов. Я эту кипу отдаю в сертификационный орган, там ее изучают, приезжают сюда, обследуют мое производство и дают сертификат. В среднем это мне обходится в 300 тыс. рублей. А в Новосибирске есть организация, которая выдает сертификаты за 24 тыс. рублей. Испытания не проводит, но пишет: труба соответствует ГОСТу.
Александр Атабаев, сколько с ним знакома, всегда свое производство без ложной скромности нахваливал — в том смысле, что можем же мы в России, если захотим, делать что-то качественное. А сегодня он говорит (и, похоже, не сгоряча): самый выгодный бизнес — сдавать имущество в аренду. "Сдал — и Вася не чешись". Казалось бы, ситуация на рынке устаканилась: в конце 2012 года сгоревший завод в Буденновске восстановили, цены расти перестали. Но везти оттуда сырье — только убытки плодить.
— Раньше вагон из Казани стоил 28 тыс. рублей, из Буденновска — 63 тыс. рублей. Сегодня, соответственно, 170 и 312 тысяч. В Якутии трубы у меня уже не берут — дорого. И на железной дороге абсолютный бардак. Вот мы пишем заявку в Казань: 100 тонн грузите в июне. Они нам сбрасывают счет, я 6,6 млн. на их счет "загоняю". Проходит неделя. Где сырье? Нет подвижного состава. Проходит вторая неделя: то же самое. Наконец сообщают номер вагона. Мы его встречаем, а потом оказывается, что вагон арендованный и я должен еще 50 тыс. рублей заплатить, чтобы у меня этот вагон забрала железная дорога.
— Это плата за порожняк?
— За пустой пробег. Но самое главное, что я теперь сажусь на телефон, потому что у меня станция не принимает этот вагон без телеграммы от той станции, к которой он приписан, — мне должны сообщить, куда его отправить. И этот вагон у меня еще две недели на тупике болтается, потому что его не принимает железная дорога!
— Александр Михайлович, но зато вы на электричестве экономите, свое производите. Сколько вы электроэнергии вырабатываете сами?
— Примерно половину — но все зависит от загрузки наших линий. Наше электричество стоит нам 1,2 рубля за киловатт-час.
— А то, которое вы из сети получаете, сколько?
На этот вопрос Атабаев, к моему удивлению, сразу ответить не может, хотя всю арифметику своего бизнеса расскажет, кажется, хоть ночью его разбуди. До нового года киловатт-час из сети обходился ему в 2,50 рубля (плюс-минус). Дороже, чем свой, но терпеть можно.
В этом году вступили в силу поправки к законодательству, по которым каждый потребитель мощностью до 670 кВт обязан был установить почасовой учет. А не установил — цену ему рассчитают по особой формуле. Под эти требования и попал "Трубопласт-А". Год в компании начали, как положено в России, — с шока: в феврале энергетики предъявили заводу счет, в котором киловатт-час стоил 6,74 рубля. В марте — 8,24.
— В каждом килограмме трубы сидит киловатт-час. При таких ценах я сразу на убыток выхожу, — говорит Атабаев.
Как выяснилось, волшебная формула, по которой рассчитали цену, учитывает, сколько часов работает на предприятии оборудование. Правда, в расчет берется не факт, а теория.
— Эту формулу утвердил "Системный оператор" ("СО-ЕЭС" — организация, которая отвечает за централизованное оперативно-диспетчерское управление энергосистемой. — Прим. "ВД"). Мы туда пишем, что наше предприятие работает круглосуточно, и, если это учесть, стоимость электроэнергии должна быть меньше раза в три. Почитайте их ответ.
Читаем. "Приказом Минздравсоцразвития на основании Трудового кодекса утвержден порядок исчисления норм рабочего времени. Норма рабочего времени исчисляется по расчетному графику, оплата электроэнергии рассчитывается по пятидневной рабочей неделе".
— То есть он хочет сказать, что персонал должен работать восемь часов. Он и работает по восемь часов, но предприятие-то работает круглые сутки. Они должны нас в лоб целовать, что мы ночью работаем, когда никто у них электроэнергию не покупает. А они нам про Минздравсоцразвития, — комментирует Атабаев. — Мы израсходовали деньги, смонтировали почасовой учет, цену нам снизили. Но мы сделали это в пожарном порядке, а нервов нам попортили...
— А нельзя полностью на свое электричество перейти?
— Если все линии запустить, мощности нашей мини-ТЭС не хватит, да и в ремонт ее надо выводить. И, чтобы она работала, мы хоть 10% должны брать из сети. Но мы руки не опускаем, конечно, работать будем — мы многое производить можем. Как это у Омара Хайяма? "Не морщь бровей из-за ударов рока, упавший духом гибнет раньше срока. Ни ты, ни я не властны над судьбой, мудрей смириться с нею, больше прока". Это мое кредо.
Шукурула Мухамеджанович (Александр Михайлович) Атабаев родился в 1946 году в Андижане (Узбекистан). В 1969 году окончил Томский инженерно-строительный институт. По распределению был направлен в Томское управление механизации, в дальнейшем по направлению Томского обкома КПСС — на строительство нефтепровода Александровское — Томск — Анжеро-Судженск. В 1975 году переехал в Рубцовск, где работал начальником стройуправления, главным инженером треста "Рубцовскводстрой". В 1982–1996 годах — замдиректора "Алтайводстройкомплекта" в Барнауле. С 2000 года — директор завода "Трубопласт-А".
Предприятие "Трубопласт-А" образовано в октябре 2000 года компаниями "Алтайводстройкомплект" и "Запсибгазпром" (Тюмень). Мощность завода позволяет перерабатывать 5 тыс. тонн полиэтилена в год и производить 5 тыс. километров трубы (расчет для трубы диаметром 63 мм). На заводе работают около 70 человек.