декабрь 10, 2013
В начале ноября Барнаул посетил Михаил Задорнов, президент-председатель правления банка ВТБ24. На Алтай высокопоставленный банкир прибыл для открытия первого и пока единственного сервисного центра банка. Во время своего визита Задорнов нашел время для эксклюзивного интервью газете "Ваше дело", в ходе которого рассказал о том, почему банк инвестирует именно в Алтайский край, оценил ситуацию в российской экономике и пояснил, с какими проблемами она сталкивается.
Михаил Задорнов, президент-председатель правления банка ВТБ24.
Анна Зайкова
— Вы приехали в Барнаул для открытия первого регионального сервисного центра. В чем его функционал и почему для размещения центра выбран именно Барнаул?
— В Барнауле у нас был один из самых эффективных бизнесов с развитой сетью офисов и хорошей динамикой. Поэтому когда мы задумали выносить из Москвы часть сервисных операций, то выбрали Барнаул как первый город, где бы разместился наш сервисный центр.
Что побудило? Первое — хороший бизнес и коллектив. Второе — нам нужен был город, в котором часовой пояс отличался бы от Москвы на три-четыре часа, для того чтобы закрывать сервисные функции, когда столица спит. Третье — нам нужен был город с хорошей учебной базой и качеством подготовки выпускников. Мы провели ряд оценок выпускников и остановились на Барнауле.
В сервисном центре размещены несколько ключевых подразделений. Основное — это департамент клиентского обслуживания. Он занимается удаленным обслуживанием клиентов и продажей продуктов. Второе — ранний телефонный сбор долгов. На этом направлении у нас работают 400 человек, и уже половина из них находится в Барнауле. Третье — это операционные функции.
В целом наши инвестиции в сервисный центр составили примерно 550 млн. рублей. Вместе с этой инвестицией ВТБ24 за последние три года вложил в Алтайский край ровно 1 млрд. рублей. В начале 2014 года на территории Алтайского края у нас будет работать почти 1100 работников. Конечно, мы считаем, что воздействуем на местный рынок труда и даем возможность местным выпускникам выбирать разные направления работы и получать хорошо оплачиваемые рабочие места.
— В этом году ВТБ24 смог догнать Сбербанк в Алтайском крае по темпам выдачи ипотеки. Также ваш банк обогнал Сбер в целом по России по объемам выдачи автокредитов. В каких еще направлениях вы планируете обогнать ближайшего конкурента и за счет чего?
— У нас нет планов соревноваться именно со Сбербанком. Есть свои внутренние стратегические цели до 2016 года включительно. На каждый год мы ставим цели по расширению клиентской базы, по удержанию старых клиентов, и сегодня в банке уже 12 млн. клиентов, из которых 200 тыс. — это предприятия малого бизнеса. То есть каждый шестой гражданин России в трудоспособном возрасте — клиент ВТБ24. На территории Алтайского края эта пропорция больше, чем в среднем по стране.
Соответственно, что мы делаем для достижения таких результатов? Это последовательная работа сильной команды и реализация целей. Плюс хорошие продукты и эффективные модели их продаж.
Сейчас наш фокус все больше сдвигается в сторону работы с состоятельным, верхнемассовым клиентом. Изначально мы создавались как банк верхнего сегмента, потом расширили бизнес до массового клиента и вновь концентрируемся на людях с более высокими доходами.
— Хочу задать несколько вопросов о банковском рынке в целом. От нового руководства Центрального банка ожидают смягчения денежно-кредитной политики. Есть ли в этом сегодня необходимость?
— В отличие от других мы не ждем от ЦБ смягчения денежно-кредитной политики. Более того, я думаю, что это смягчение было бы вредным. Самое главное, чего мы ждем от Центрального банка, это того, чтобы он снижал инфляцию. Потому что для банка и нашего клиента самое важное — это низкий и предсказуемый рост цен. Тогда люди готовы закладывать долгосрочные проекты. Бизнес готов брать кредиты, потому что если вы берете кредит "инфляция+5%", то при инфляции 10% проект уже сложно окупить в каком-либо бизнесе, кроме торгового. Для работодателей тоже нет необходимости все время увеличивать зарплату в рамках инфляционной спирали. Для компаний это бесконечный и неблаготворный процесс.
Чего мы ждем от ЦБ в рамках денежно-кредитной политики, так это нормальных инструментов рефинансирования долгов банков, предоставления ликвидности на те или иные сроки.
— Насколько реально достигнуть запланированных на следующий год 5% инфляции?
— Реально, если ЦБ будет придерживаться поставленных целей. Правительство хотя и ограниченно, но придерживает рост тарифов естественных монополий. Да и сам экономический рост в следующем году будет небольшим. Соответственно, мы ждем снижения инфляции.
— Можно ли в таком случае ожидать ставку по корпоративным кредитам на уровне 8–9%?
— 8–9% нет, но до 10% ставка может упасть.
— Есть мнение, что относительно высокий уровень кредитных ставок в России обусловлен не столько стоимостью фондирования и маржой банков, сколько высоким уровнем рисков. Насколько велик вклад рисков в общий уровень ставок и в чем конкретно заключаются эти риски?
— Все зависит от продукта. Риски по ипотеке сейчас очень низкие, поэтому и ставка небольшая. А вот по беззалоговым кредитам наличными достаточно большой риск из-за серьезного уровня кредитного мошенничества. Люди обманывают банки о своем месте работы, завышают доходы. Потом с трудом или совсем по ним не расплачиваются. Этот уровень мошенничества порождает риски. Значительная часть населения в нижнемассовом сегменте закредитована, это тоже неблагоприятный фактор.
— Насколько серьезна эта проблема? По последним данным Независимого бюро кредитных историй, у нас 45% населения имеют кредитную задолженность и около 10% заемщиков обслуживают по пять кредитов и более. Цифры выглядят пугающе.
— Нас не пугают эти цифры, потому что это средняя температура по больнице. В тех сегментах, с которыми работаем мы (массовый, верхний массовый, состоятельные клиенты), уровень закредитованности гораздо меньше. Уровень нагрузки на этих заемщиков вписывается в их способность расплачиваться по долгам.
С проблемами закредитованности столкнутся банки, которые работают с нижнемассовым сегментом. Но во многом ситуация будет зависеть от искусства риск-менеджеров этих банков.
— По моим ощущениям, сегодня у нас есть разрыв между ожиданиями бизнеса и населения. Люди гораздо оптимистичнее в отношении своего будущего, чем те, кто производит товары и услуги. Россияне не замечают торможения экономики или не хотят замечать?
— Это не только ощущения, это факт. Мы видим две совершенно разные динамики роста кредитования предприятий и физлиц. Хотя в одном поведение схоже — предприятия существенно нарастили остатки на своих счетах за последние девять месяцев. До этого у бизнеса свободные деньги сокращались, теперь запасы, наоборот, активно растут. Соответственно, население также увеличивает остатки на счетах и несет деньги на депозиты.
Откуда разница в их поведении как заемщиков? У населения есть рост реальных доходов, фактически нет безработицы. То есть люди более-менее уверены в своих рабочих местах, хотя есть отдельные региональные различия. Когда доход постепенно растет, то к возможности взять кредит ты относишься гораздо лучше.
У компаний иная ситуация. Зачем предприятия берут кредиты? Не просто так, чтобы что-то купить. Они хотят реконструировать производство, развить бизнес. А с этим есть проблемы в силу того, что экономика растет не так быстро. Сворачивание или уменьшение активности корпоративных заемщиков связано с тем, что они не видят перспектив для увеличения объемов производства. И, видимо, их чем-то не устраивает инвестиционный климат в России.
— Ожидания населения и бизнеса и дальше будут идти разными направлениями?
— Да. На следующие три-четыре года мы ожидаем разные темпы роста кредитования населения и предприятий. Население будет активнее бизнеса и в части трат, и в части накоплений.
— Вы прогнозировали спад темпов кредитования в ближайшее время. Почему вы считаете, что это оздоровит ситуацию?
— Ежегодные темпы роста 35–40% — это слишком быстро. Темпы 20% гораздо более здоровые. Это значит, что большее число тех, кто переоценивает свои силы, воздержатся от кредита. Соответственно, банки успевают внимательнее посмотреть на своих заемщиков, могут откорректировать свою политику, вовремя среагировать на негативные изменения. Это нормальные темпы роста, соответствующие данной стадии развития.
— Когда начались первые сигналы торможения экономики, многие ожидали полномасштабного кризиса. Однако какого-то катастрофического падения аналогичного событиям 1998 или 2008 годов не случилось. Как описать то, что сейчас происходит?
— Это не кризис, а замедление темпов роста. К сожалению, достаточно устойчивое, то есть это надолго. Почему именно сейчас? Во-первых, практически ушли инвестиции. Во-вторых, конъюнктура внешнего рынка в плане закупки российского сырья резко ухудшилась. Соответственно, из всех факторов экономического развития остается только один — потребление со стороны населения. Но на одной лошади из трех далеко не уедешь. Поэтому ясно, что на ближайшие несколько лет мы столкнемся с достаточно низкими темпами роста экономики. Но повторяю, это не кризис. Это новая реальность социально-экономического развития России.
— То есть сейчас неправильно ждать кризиса масштабов 1998 и 2008 годов?
— Люди склонны жить ощущениями прошлого опыта. Похож кризис 2008 года на то, что было в 1998-м? Не похож, подробно объяснили почему. Сейчас тоже не будет повторения 2008 года, потому что нет падения цен на сырье. Это именно стагнация — замедление темпов роста. Пока они все же выше нуля. И существенно выше, чем у многих стран Европы.
— Какие факторы способствовали бы выходу экономики из рецессии?
— Не надо пытаться снизить ставки по кредитам — они упадут сами. Экономика будет расти достаточно медленно. Этому поспособствует снижение цен на сырье. Но нет какого-то одного рецепта, который мог бы нам помочь. Очевидно, что экономика нуждается в структурных реформах. Нет какой-то волшебной палочки, которой достаточно взмахнуть и получить экономический рост. Нужна долгая, кропотливая работа по многим направлениям.
Здесь могу привести пример Алтайского края. У нас же решение об инвестициях в регион возникло не спонтанно. Мы все взвешивали: ресурсы, инфраструктуру, усилия администрации Александра Карлина по привлечению инвесторов. А есть такие регионы, в которые мы не пойдем просто по определению. Соответственно, за нами в регион идут какие-то другие компании.
Такая же последовательная политика нужна на уровне федерации. Сейчас ситуация в известном смысле запущена, потому что с 2004 года структурные реформы в стране не проводятся. Накопилось много проблем в разных секторах. Нужна последовательная политика, которая убеждает инвесторов и население, что можно доверять тем шагам, которые делает правительство. Волшебных палочек уже нет. И цены на нефть не подскочат, и помогать нам никто не будет.
— С какой структурной реформы надо начать?
— Невозможно начать с какой-то одной. Надо быть последовательным. Для экономического роста нужна пенсионная реформа. Нормальная конструкция пенсионной системы важна потому, что накопительные пенсии дают длинные деньги для инвестиций в российскую экономику.
Необходимо продолжать реформировать здравоохранение и образование. Это наиболее дефицитный российский ресурс, потому что население не увеличивается. Надо иметь гораздо более квалифицированную рабочую силу. И необходимо определенное изменение бюджетной политики.
Есть набор методов, который давно обсуждается, его знают все принимающие решения экономисты. Просто нет последовательной политики в структурных реформах.
— Почему так происходит?
— Потому что макроэкономическая ситуация более-менее управляема, здорова, цены на нефть остаются достаточно высокими.
— Кажется, что все нормально и незачем что-то менять?
— Да, когда все нормально, то заниматься непопулярными вещами вроде бы не ко времени.
— В России не первый год обсуждается повышение лимита по страхованию вкладов с 700 тыс. рублей до 1 млн. рублей. Как вы относитесь к такой инициативе?
— Я не против повышения лимита. Но мы предлагаем дифференцировать взносы в зависимости от рискованности политики банков и ввести частичную ответственность вкладчиков путем потери процентов, если он разместил деньги в банке, который оказался ненадежным.
Для справки: сейчас около 60% депозитов сконцентрированы в Сбербанке, ВТБ24, Газпромбанке и Россельхозбанке. И, по сути, именно они пополняют систему страхования вкладов. А в итоге этот фонд расходуется на рисковую, на грани мошенничества политику менеджмента некоторых других банков, которые не несут за это ответственность. Возникает вопрос: почему вкладчики, например, ВТБ24 за счет меньшей ставки по депозитам должны оплачивать рисковую политику менеджеров таких банков?
О динамике
— В России прирост кредитования замедлился. Если в прошлом году это были 40%, то в этом будет 28–30%. Но это тоже хороший рост.
Ипотека в этом году растет быстрее, чем в прошлом. До конца года она прирастет на 40%. Замедляется залоговое кредитование, а также автокредитование в силу объективно меньшего спроса на автомобили. Депозиты люди несут активнее, чем в прошлом году, — рост составляет 22%. Таким образом, население стало чуть больше сберегать. Кредитная активность сохраняется, просто ее структура смещается в пользу ипотеки и кредитных карт. Постепенно население закредитовывается, и в ближайшие два-три года мы ожидаем замедления спроса на кредиты — ежегодный рост будет составлять примерно 20%.
О "Мастер-банке"
— "Мастер-банк" был известен на рынке как банк, проводящий сомнительные операции, поэтому отзыв его лицензии не стал для нас неожиданностью. С моей точки зрения, хорошо, что Центробанк пошел на это, поскольку это четко демонстрирует всему рынку намерения ЦБ бороться с сомнительными отмывочными операциями банков. Моя позиция — это оздоравливающее и позитивное действие, даже если отдельные клиенты будут испытывать трудности. В конечном счете для этих людей и клиентов других банков это даст позитивный эффект.
О вкладах
— У нас, как и в целом по рынку, снижается ставка по вкладам и дальше продолжит снижаться. Это не драматическое снижение — где-то около 0,5 процентного пункта. Тенденция продолжится, и снижение коснется в том числе кредитов. Это связано не только с торможением экономики, но и общим удешевлением денег.
Родился 4 мая 1963 года в Москве. В 1980 году окончил с золотой медалью среднюю школу № 875 в Москве, в 1984 году — с красным дипломом Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова, в 1988 году — аспирантуру Института экономики АН СССР. Кандидат экономических наук. В 1993 году был одним из основателей партии "Яблоко", депутат Госдумы четырех созывов. В ноябре 1997 — мае 1999 года — министр финансов России. С июля 2005 года — президент-председатель правления банка ВТБ24.