январь 4, 2015
Накануне Нового года в самолете, летевшем рейсом Хабаровск — Новосибирск, у пассажира случился инфаркт. Благо, что рядом оказался врач хоккейной команды "Сибирь" Сергей Шигаев, который спас больного.
Кстати, спасенный Шигаевым человек - 57-летний тракторист из Хабаровска Геннадий Кротов, который планировал встретить новый год у своих родственников в Алтайском крае. Сейчас Геннадий находится в одной из новосибириских больниц и постепенно идет на поправку – а еще говорит, что теперь обязательно будет болеть за "Сибирь".
"Сибирь", кстати, возвращалась тем рейсом с Дальнего востока, где одолела местный "Амур" со счетом 1:4 и 3:5.
Вот что рассказал Сергей Шигаев :
Обычно мы летаем частными самолетами, но 25 декабря, отыграв матч в Хабаровске, команда возвращалась домой регулярным рейсом. Самолет вылетел около одиннадцати по Хабаровску, абсолютно полный, не было ни одного свободного места, и где-то в середине полета стюардессы объявили: "Есть ли на борту медики?" Медики были.
Меня подвели к мужчине в середине салона, он жаловался на сильную боль в области сердце с иррадиацией в левую руку. Ярко выраженная боль, которая давно его беспокоила. Я провел мини-диагностику и заподозрил инфаркт миокарда. Померил давление, оно было низким – примерно 100 на 60. У меня с собой всегда есть чемоданчик с медикаментами, с которым меня запускают в самолет, так что я начал терапию, сделал внутривенные уколы, хорошо его обезболили – все это время мне очень помогал мой массажист Иван Петрищев. Летели мы в тот момент в районе Красноярска, и пилот спросил, нужна ли вынужденная посадка. Состояние у него более-менее нормализовалось, давление тоже пришло в норму – 130 на 85, стабильный пульс. Болевой синдром сохранялся, но стал значительно меньше. Поэтому я взял на себя ответственность и сказал: "Пока летим дальше".
Я сел рядом с ним, постоянно следил за его состоянием, добавлял еще какое-то лечение. Когда пролетали над Кемерово, пилот опять спросил, нужно ли приземляться – "нет, летим дальше". Только попросил, чтобы к аэропорту моментально вызвали скорую.
Уже на земле его отвезли в областную больницу, прооперировали, и сейчас с ним все в порядке – хотя в больнице недельку его подержат. Это не первый подобный случай в моей жизни, довольно часто бывает такое, что оказываешь помощь посторонним людям. Но честно говоря, тяжело вспомнить, какой-то особенный случай.
В "Сибири" я работаю уже около 13 лет – когда команда вышла в Суперлигу, меня позвали на работу, и я согласился. До этого я работал в Институте травматологии и ортопедии – оперировал позвоночники, был травматологом-ортопедом. Но я сам спортсмен, и меня всегда интересовала именно спортивная медицина. Поэтому работа в "Сибири" очень привлекла, и я пришел сюда. Сам-то я в свое время был мастером спорта по легкой атлетике – еще когда учился в институте, активно бегал. Но жизнь все-таки потянула в медицину, так что решил, что с большим спортом надо заканчивать.
В хоккее много травм, но чего-то особенно жуткого я не вспомню, смертельных исходов я, слава богу, никаких не видел. Хотя были моменты, вы знаете, когда, например, Черепанов из Омска погиб во время игры. И во время тренировочных процессов, я знаю, некоторые хоккеисты погибали. Но у меня, слава богу, таких страшных моментов не было. Травмы – да, переломы открытые – да, это все было, очень много, постоянно. Но такая работа.
После этого случая в самолете никаким героем я себя не чувствую. Абсолютно. Конечно, я понимал, что все уже были в курсе, но я сам никому ничего не рассказывал. Да, помог – это здорово, мужику, конечно, повезло, что он оказался в одном самолете с нашей командой, но все равно это обычная ситуация. Просто потом об этом узнала наша пресс-атташе, и написала в интернете. У нас в тот день была игра, и вот сразу после игры мне начинают звонить корреспонденты. Я тут же сказал: "Вы знаете, я не чувствую себя героем, поэтому не хочу ничего говорить". Но, честно говоря, после этого мне позвонил наш президент Фастовский Кирилл Валерьевич и сказал: "Надо". Так что вот я теперь со всеми и общаюсь.