ноябрь 28, 2019
Политический год завершается вместе с годом календарным. Об основных тенденциях, действовавших в 2019-м на политическом поле Алтайского края, о первых лицах, а также о том, в каких условиях может оказаться регион и его элита в будущем, мы поговорили с политологом Сергеем Асеевым.
Сергей Асеев.
Предоставлено altapress.ru.
— В плане политической активности год выдался не очень насыщенным. Никаких знаковых перестановок не было. Понятно, что на финальную стадию вышел вопрос краевой столицы.
Здесь компонент особого статуса муниципалитета и знаковость данной фигуры, конечно, привлекают внимание. Но, с другой стороны, смена была ожидаема после прихода нового главы региона.
Все остальное происходит в рамках общего социально-экономического контекста. Надо признать, что глава региона и его администрация выбрали модель ухода от публичных конфликтов и равноудаленного позиционирования от различных заинтересованных групп.
Знаковых же событий в регионе в рамках, скажем так, целенаправленных трансформаций не происходит.
— Здесь у нас, по сути дела, продолжается соблюдение статуса паритетов. Понятно, что в рамках исполнительной власти главное освещение событий идет вокруг персоны губернатора.
В рамках законотворческой деятельности — вокруг второго лица в крае, то есть спикера АКЗС Александра Романенко, который пытается себя позиционировать как лидирующую фигуру в своем пространстве.
Это в общем соответствует административному ресурсу, который имеется у этих персон.
Вообще, нужно отметить, что этот год был проблемным в сфере социально-экономической динамики, поскольку все чаще заявляется отрицательная статистика по тем или иным направлениям.
И здесь с одной стороны играет фактор ответственности за текущую ситуацию, с другой — фактор политического капитала, а его на тех позициях, которые имеет край, заработать достаточно сложно.
У оппозиции же при имеющемся ограниченном ресурсе на сегодня избрана тактика выжидания, так как активность оппонентов власти конвертируется только в рамках предстоящей избирательной кампании. Так что в конфликт ради конфликта в регионе никто не вступает.
— В общем и целом — да. Первое его достижение — это итоговое формирование команды. В правительстве края перераспределена ответственность за различные сферы. И здесь для губернатора складывается достаточно благоприятная ситуация, поскольку он не делает региону хуже в рамках своей активности.
Все понимают, что нет открытых конфликтов, нет обострений на перераспределении ресурсной составляющей. В итоге у населения складывается впечатление, что губернатор есть и он что-то делает. Так что в данном случае ситуация благоприятная. Информационный фон такой, что работа идет.
При этом к Томенко как к губернатору вопросов нет, поскольку год пребывания у власти не есть отчетная точка по каким-то длящимся и сложным проектам.
— Лицо команды Томенко — это сам Томенко. Поэтому мы и имеем достаточно пестрый состав: в ней есть и представители других регионов, и варяги из центра.
В этой команде произошло распределение полномочий. При этом многие замы губернатора и представители управленческих структур рангом пониже выбирают для себя самую безопасную тактику. Они не выходят за рамки своих компетенций, а главе регионе предоставляется возможность делать обобщающие заявления и озвучивать программные тезисы.
— В Красноярском крае его ценили за то, что он умел разрешать конфликты и избегать их. Тогдашний его статус (председатель регионального правительства) давал возможность действовать так. Сегодня же должность не позволяет ему быть в тени. Все решения приходится декларировать публично.
При этом его попытка быть именно менеджером, а не политиком, прослеживалась, например, в вопросе на площади Сахарова.
Изначально он пытался рассматривать ситуацию через призму гражданско-правовых норм, так как это вопросы бизнеса и рычаги влияния власти здесь только косвенные.
Но вскоре кто-то скорректировал его отношение к этому вопросу и дал понять, что нужно показать именно политическую позицию, исходя из мотивов сохранения города, исторической и социальной составляющей краевой столицы.
В итоге губернатор пошел на коммуникацию с разными группами. И мы видим, как сейчас рассматривается вопрос предоставления других участков под потенциальное строительство крупной гостиницы.
То есть получается, что этот вопрос как бы не рубится сплеча, не ставится модель прессинга, характерная для предшествующей команды. Здесь видна модель управленца, который конструктивно пытается разрешать возникающие конфликты.
— Если бы в настоящее время действительно была модель «посткарлинская», то гораздо жестче звучали бы последствия каких бы то ни было проверок — счетных, ревизионных, контрольных, аудиторских и так далее.
К сожалению для самого Виктора Томенко, он вынужден многие углы сглаживать, поскольку ему досталась во многом нарисованная, сюрреалистическая модель статистики и отчетности о ситуации в крае.
— Да. На самом деле это просто необходимо делать. Берем ситуацию с демографией и миграцией. Ранее многие статистические выкладки по сути замалчивались. Томенко же, приняв должность, столкнулся с отрицательными данными, исходя из динамики рынка труда, заработных плат, рабочих мест.
Он оказался заложником ситуации еще и в статусе преемника. А объективно говорить о недоработках карлинской команды смог только Сан Саныч Суриков, который с высоты своего возраста, статуса и отсутствия угроз очень жестко оценил ситуацию, к которой привела наш регион команда прошлого губернатора.
— Влияние Томенко — это более взвешенный и более конструктивный подход к наличию вообще какой-то модели альтернативы и другого мнения. Он предпочитает выслушивать и искать рациональное зерно.
Этому весьма успешно подыгрывает его вице-губернатор — господин Губин, который говорит: «Давайте какие-то конструктивные предложения, мы будем рассматривать и искать алгоритмы взаимодействия».
То есть власть в лице Томенко демонстрирует готовность к диалогу. Другой вопрос, как эта модель предполагает наличие реальных действий, ведь это проблема ресурсов, изыскивать которые очень сложно.
Но многие надеются, что как бывший менеджер новый губернатор может маневрировать в рамках ресурсной базы, искать возможности объединения усилий и так далее.
— Начну с того, что в партийных структурах ресурсы и кадровый потенциал имеют в регионе небольшую динамику. Все силы являются заложниками трансформации правил игры на федеральном уровне.
Сейчас никто не возьмется называть параметры ни избирательной, ни партийной системы, которую мы получим к 2021 году. Так, стоит вопрос о том, что могут изменить одномандатные округа, рассматривается инициатива вернуть избирательные блоки.
Понятно, что любое из этих решений полностью трансформирует правила игры. Никто не знает, какие партийные проекты сохранятся. У некоторых политических объединений наблюдаются проблемы с точки зрения сохранения позиций их лидеров или остро стоит вопрос структурного кризиса.
Таким образом, сегодня больше вопросов, чем уже сформированных параметров предстоящей игры. И поэтому все стараются просто сохранить ресурсы и какие-никакие, но имеющиеся возможности.
— Тут опять же все будет зависеть от установки федералов и того, насколько они готовы переформатировать политическое поле. Пока до конца не ясно, какая модель взаимодействия с различными силами будет избрана кремлевской администрацией.
— Да. И, к сожалению, необходимо признать, что по ресурсной базе мы на подчиненных ролях. Да и новые губернаторы в целом по всей стране ориентированы именно на такие правила игры.
— Реформа, когда избранный мэр был заменен на конкурсного сити-менеджера, имела логическую подводку, что политика — это дело представительной власти, а исполнительной необходимо заниматься ЖКХ, обеспечением потребности населения в бесперебойном комплексе услуг и так далее.
Де-факто мы получили то, что из сити-менеджера сформировали образ некоего главного завхоза. Даже если он отсутствует, нам говорят: будьте, граждане, спокойны, есть первый, второй и третий замы. У населения уровень запроса к этой должности сведен к тому, чтобы безаварийно пройти отопительный сезон, иметь дороги, тепло и воду.
В принципе, реформа управления прошла без сопротивления населения, поскольку для обывателей важнее вопросы административно-технические, нежели политические.
— Не стоит. Пока работает тезис, что люди ничего не потеряли в поставляемых услугах и качестве жизни. Тем более эта должность не влияла на публичное перераспределение ресурсов.
— Это игра вокруг темы с непонятным финалом, которая не интересует население.
— Это сложный вопрос. Объективно ситуацию нужно было ставить на повестку дня. Замалчивание ни к чему хорошему бы не привело. Структура экономики региона, положение промышленного сектора предопределило эту ситуацию.
Чем больше ставится вопрос о проблемах, тем больше есть шансов, что федеральный центр будет учитывать наш регион при распределении финансовых бюджетных потоков. Без помощи сверху у региона нет ресурсов на прорывные проекты. Инвесторы сюда сами не зайдут без федеральных гарантий.
Это одна из заслуг Томенко, что он не прячет статистические характеристики. У населения сформирован запрос на повышение внимания к проблемам.
— Тут алгоритм достаточно последовательный. Исходя из задач, которые ставит федеральный центр, это сохранение управляемости региона и отсутствие каких бы то ни было катаклизмов.
Губернатор, по сути, заложник такого положения дел, поскольку перед регионом ставится вопрос бюджетной дисциплины и жизни по средствам. Политическая повестка внутри региона будет привязана к социально-экономическим ощущениям населения.
И если не возникнет эксцессов в виде банкротства предприятий, срывов отопительного сезона, то тренд на отсутствие публичных конфликтов будет продолжен. Губернаторская команда должна обеспечить управляемость, бесконфликтность и при этом найти ресурсы хотя бы на декларирование каких-то прорывных проектов.