май 21, 2024
«Будем сносить» - так ответили на вопрос корреспондента altapress.ru рабочие, монтировавшие забор вокруг трехэтажного производственного здания в центре Барнаула. Здание это – самое высокое в мини-квартале, ограниченном улицами Анатолия и Интернациональной и переулками Циолковского и Радищева. До начала 2000-х здесь располагалась старая советская обувная фабрика. 30 лет назад на предприятии еще кипела жизнь, но это были последние ее годы. Теперь вот подошла к концу и жизнь здания. Вспоминаем, что здесь шили, кто щеголял в барнаульских тапочках и почему фабрика разорилась.
Барнаул, ул. Анатолия, 150/Циолковского, 44. Бывшая "Барнаульская обувная фабрика".
Altapress.ru
Фабрика эта - одна из старейших в Барнауле. Была. Вплоть до начала 2000-х она пыталась обуть побольше граждан, но обанкротилась.
Историю свою она вела от сапожной мастерской, созданной в 1938 году на базе артели «Алтайский скороход». На первых порах это производство вряд ли было фабричным – 50 ее работников шили обувь вручную.
Но, видимо, какое-то оборудование туда все же завезли – с 1940 года она уже официально именовалась фабрикой индивидуального пошива. В войну она перестроилась - делала юфтевые армейские сапоги и полусапоги, а потом и гражданскую обувь.
В разное время барнаульские обувщики выдавали на гора хромовую, текстильную, комбинированную, спортивную и легкую кожаную обувку. Босоножки из белого шевро, мужские полуботинки из бежевого и коричневого шевро. И много рабочей обуви - в годы советского дефицита у фабрики расхватывали все.
Юфть - натуральная, выделанная особым образом, кожа. Шевро – мягкая кожа. Хромовые сапоги изготовлены из натуральной кожи, прошедшей хромовое дубление.
В 1992 году фабрика вырвалась на свободу - стала акционерным обществом открытого типа. Но в море сильно штормило, и она сразу же оказалась втянутой в водоворот неплатежей, вызванный гигантской инфляцией: в 1992-м – 2500% годовых.
Фабрике вовремя не оплачивали поставки - она в свою очередь не могла закупить сырье (ткань, кожу, подошвы, нитки, фурнитуру), должала энергетикам, налоговикам и своим работникам. Должать – популярный термин тех лет.
Чтобы как-то поддержать персонал, фабрика выдавала зарплату товарами, которые выменяла на сапожки, пиломатериалом, обувью и даже углем (фабрику отапливала котельная). Еще она кормила работников в своей столовой под запись – в счет будущей зарплаты.
Надо сказать, что к моменту акционирования фабрика неплохо (как она сама считала) делала омоновские ботинки: снаружи - кожа, внутри - овечья шерсть на трикотажной основе.
Больших претензий не вызывала и рабочая обувь из натуральной кожи – сапоги и тапочки. Эту обувь охотно покупали «Алтай-Кокс» и шинный завод. Небольшие поставки шли и в дома-интернаты по госзаказу.
А вот с остальными моделями – женскими и мужскими сапогами, ботинками, детскими сандаликами из натуральных и искусственных материалов - были проблемы.
Когда в Россию стали массово завозить обувь из других стран, стало понятно, что барнаульская некрасивая и немодная. Стоявшее на фабрике оборудование пусть и не было древним, но купили его лет за 20 до начала реформ. Поменять поточный ассортимент оно не позволяло. Поэтому современную обувь здесь хоть и шили, но вручную.
А еще барнаульская обувь была дорогой. На Алтай все везли издалека, здесь не было ни кожи, ни фурнитуры, объясняли на заводе. Ткань, например, везли из Калужской области, подошву, нитки, пропитку – из Московской. Из-за дороговизны от омоновских ботинков стало отказываться МВД - это был тяжелый удар.
Больше всего, видимо, фабрику теснили китайцы. Китайские обутки стоили намного дешевле и выглядели модно - их разбирали, хотя они разваливались за два-три месяца. Отъедали рынок и свои, алтайские, конкуренты.
Основатель «Нордики» Олег Третьяков, какое-то время работавший на Барнаульской фабрике, в конце 1980-х . Работал недолго, но за несколько лет обул весь Алтайский край в сапоги, мужские и женские.
К такому развороту событий дирекция фабрики вряд ли была готова. Борис Перевалов, первый после акционирования директор, стал скупать ее акции. Возможно, полагал, что без сторонних акционеров сможет справиться с проблемами лучше.
В 1999 году на одном из собраний акционеров побывал корреспондент «Свободного курса». Работники возмущались, что перед увольнением людей заставляют «сдавать» акции, что платят за них по заниженной цене. Они утверждали - якобы акции незаконно переписывают на директора за спиной у акционера.
К тому времени у директора сосредоточилось около 20% акций, еще 25% - у чекового фонда «Сибирская земля», 5% и 20% - у акционерных обществ «Содействие» и «Реестр-холдинг». Остальными владели работники.
На том же собрании собрании стало известно, что директор продает швейное оборудование. Скандал! Директор объяснял - это нужно, чтобы уменьшить налоги на имущество. Но самое бурное возмущение вызвало то, что себе он платил огромные премии, тогда как рабочие получали копейки.
Выяснилось также, что по инициативе директора фабрика учредила дочернее предприятие ЗАО «Сибирская обувь», в него передали магазин при фабрике. Обычно «дочек» создавали, чтобы долги оставить на головном юрлице, а работу начать через «чистое».
В дальнейшем Перевалов ушел с фабрики и стал директором «Сибирской обуви», но и там работа не задалась. В 1999 году фабрику возглавила Раиса Бородина.
Она обсуждала с аграриями вопрос о закупе кож здесь, на Алтае. Крестьяне со своей стороны очень просили фабрику наладить поставки рабочей обуви - недолговечная китайская их совершенно не устраивала. То ли дело прочные барнаульские ботиночки по ГОСТу!
Однако до практических действий дело так и не дошло: аграрии остались без барнаульских обуток, фабрика - без алтайских кож. Известно, что фабрика, еще будучи живой, начала сдавать площади в аренду, но и это ситуацию никак не спасло.
А в общем, экономика этого предприятия не складывалась с первых же месяцев работы. Обуви она производила все меньше, долгов плодила все больше.
В 2000 году Раиса Бородина рассказывала корреспонденту «Алтайской правды» Любови Третьяковой: чтобы оправдать себя, фабрика должна делать 5 миллионов пар обуви в год, но на это просто не способно ее оборудование.
Газеты тех лет публиковали такие цифры: за восемь месяцев 2000 года фабрика выпустила 14 тыс. пар обуви, за восемь месяцев предыдущего – 18 тыс. Закройщицы рассказывали, что работают по 5-7 дней в месяц, хотя в былые годы нагрузка была такой, что приходилось выходить и в субботу.
Очень скоро задолженность стала хронической болезнью фабрики, которая привела, что называется, к летальному исходу. К 2000-му она задолжала в бюджеты 2 млн рублей, в Пенсионный фонд 5,6 млн, гасила только 50% текущих платежей.
Приходилось выбирать, кому платить, чтобы не остановить производство. Бюджет в приоритете не был, что очень не нравилось налоговой службе Центрального района, которая не оставляла ее в покое. Накладывала санкции за долги, штрафовала. Например, за грубое нарушение правил учета объектов налогообложения и занижение налогооблагаемой базы.
Или за недоплату экзотических по нынешним временам налогов «на содержание жилфонда и объектов соцсферы» и «на пользователей автодорог», сборов за право торговли и уборку территорий общего пользования.
В 1996 году в столовой фабрики налоговик провел оперативную проверку: купил еду на 2,60 рублей – за наличные. За то, что фабрика не использовала кассу, ее оштрафовали на 4 тыс.
В ноябре 2000 года фабрика встала. Не было оборотных средств на закуп сырья, нечем было платить налоги. Обувщики ждали заказов от краевой администрации и заводов. Но в конце 2001 года, уже при директоре Федоре Пономаренко, на фабрике началась первая стадия банкротства.
Еще одной попыткой спасти производство и коллектив стало создание в январе 2002 года ООО «Рабочая обувь». В него предложили перейти сотрудникам обувной фабрики, но подробной информации о ее судьбе обнаружить не удалось, в ЕГРЮЛ она не упоминается.
Скорее всего, фирма так и не заработала. Интересно, что в это же время на фабрике появился экспериментальный цех, где какой-то предприниматель делал все то же, что на фабрике. Но, надо полагать, с меньшими затратам.
А тем временем конкурсный управляющий начал распродавать имущество. Пока шла процедура банкротства, площади сдавали арендаторам, после продажи здания новый собственник продолжил это делать.
Здесь квартировали фирмы по производству мебели, спецодежды, похоронных венков, дизайнеры, по торговле пиломатериалами, типография. И даже сапожная мастерская – такова память места.
После 2005 года о «Барнаульской обувной фабрике» уже нет никаких упоминаний ни в каких ресурсах.
В 2023 году на одном из сайтов по недвижимости появилось объявление о продаже участка под зданием на ул. Анатолия, 150 (пересечение с пер. Циолковского) за 42 млн рублей. Можно предположить, что покупатель нашелся.
Весной часть объектов на этом участке (например, проходную) снесли, трехэтажное здание начали аккуратно разбирать, разобранное вывозить, участок огородили. Судя по рекламе на ограждении, этим занимается барнаульская компания «Строй Сити», сносившая кинотеатр «Искра».
Рабочие, которые монтировали забор, сказали, что здание будут сносить, а на вопрос, знают ли они, что здесь будет, уверенно ответили: «Высотка».
Возможно, они недалеки от истины. Соседний с бывшей фабрикой участок по улице Анатолия (в сторону проспекта Красноармейского) уже освободили от постройки. Рядом пустое деревянное здание с выбитыми окнами тоже ждет сноса.
Вообще же это интенсивно развивающаяся территория старого Барнаула. В 1-2 минутах ходьбы - новые ЖК «Ютссон» и «Большая медведица».
Более того, недавно прошли общественные слушания по проекту планировки соседней территории, расположенной через дорогу - по другую сторону улицы Циолковского.
Что там будет, более-менее ясно: общественно-деловая застройка в районе храма, социальные объекты (детсад и школа), малоэтажные здания, а ближе к ул. Анатолия - жилая группа переменной этажности.