сентябрь 2, 2009
На днях умер Сергей Михалков, последний из плеяды советских детских писателей-классиков.В очередном выпуске нашего дискуссионного клуба мы обсуждаем состояние современной русской детской литературы. Детей надо воспитывать на Агнии Барто, Корнее Чуковском и Сергее Михалкове, или есть современные писатели не хуже?
Детей надо воспитывать на Агнии Барто, Корнее Чуковском и Сергее Михалкове, или есть современные писатели не хуже?
Анна Зайкова
Мы все выросли на Чуковском, Михалкове. Читали про доброго великана дядю Степу, который всем помогал, и как-то понимали, что такое "хорошо" и что такое "плохо": во всяком случае, между этими понятиями было четкое разграничение. И для своих внуков я всегда искала в первую очередь такие книги, чтобы в дальнейшем ребенок мог что-то анализировать, ориентироваться в этой информационной гуще, особенно сейчас.
Понятно, что Сергей Владимирович Михалков вышел из особой среды: интеллигентная семья, такие корни… Голубая кровь – назовем это так – заставляла его беспокоиться о будущем состоянии общества. Те семьи думали об обществе. Сейчас каждый за себя. Да, это прекрасно: "я личность". Но личность ведь не может быть вне всего, между небом и землей. Эту основу правильных представлений о мироустройстве давали детские стихи.
И потом – почему-то считается, что стихи для детей – это что-то второсортное. "Ты детский поэт", – звучит снисходительно. Мне кажется, чтобы доказать, что это не так, детские авторы стараются какую-то философию, концепцию мудреную выстраивать. Ну, может, голова у них так работает. А самый короткий путь к гениальному – от простоты. Сейчас показывала своей Катюхе мультики, того же дядю Степу. Там вроде есть над чем подумать: почему он всем помогает, всех спасает. Но у Михалкова такие вещи не требуют разъяснения. Ребенок даже думать над этим не будет – он просто поймет, что это правильно, и сам будет помогать другим, спасать. Или хотя бы просто остерегаться, не лезть в пропасть. А современные наши – они же обязательно полезут в пропасть, а потом никто не знает, выберутся оттуда или нет.
На основе современных детских произведений созданы хорошие мультфильмы: "Смешарики", "Лунктик" да тот же "Ну, погоди!". Но что-то в них не так, что-то потеряно. В них – вот правильное слово – есть этот современный сарказм. Помните Базарова и его нигилизм? Вот сейчас, мне кажется, идет сильнейший нигилизм. Хорошего в этом, я думаю, все равно мало. Мы ж и сами понимаем: если нет фундамента, ничего не будет. Чистоты нет, и ее не подделаешь – детей не обмануть. А в стихах Михалкова чистота, во всяком случае, была.
Таких популярных писателей, как Михалков, сейчас нет, аналогию вряд ли проведешь. Михалков был раскрученным, и до сих пор взрослые приходят и берут своим детям "Дядю Степу", те стихи, которые читали в детстве сами.
Но если мы пристально посмотрим на советскую детскую литературу из нашего времени, мы поймем, что она во многом мифологизирована. Была ли вся она так уж хороша? Когда говоришь о Сергее Михалкове и рассматриваешь его творчество, то самое яркое и интересное, то, что родители действительно берут своим детям, – это "Дошкольники", и "Дядя Степа" сразу на ум приходит. А была, допустим, пьеса "Дорогой мальчик" – прямо скажем, не шедевр. Вообще, советская детская литература сильно политизирована.
Современные детские писатели далеки от реализма. Они не описывают реальную жизнь детей в реальном обществе. Это все фантастические истории, но они талантливы, и они написаны именно для подростков – то есть чувствуется, что авторы понимают своих читателей. Я прочитала одну книгу, "Горожане Солнца" Ильи Боровикова, историю девочки, которая впервые попадает в большой город и сравнивает метро с диким зверем: люди идут непонятно куда, как будто ему в пасть. И случается такая история: у меня дочь впервые едет в Петербург и говорит: "Мама, ты представляешь, там люди все странные, идут и смотрят в одну точку, какой-то поток из людей". То есть ощущения ребенка совпали с теми, что переданы в книжке. Написано действительно очень талантливо.
В России существует благотворительный фонд "Заветная мечта": для детских писателей проводится ежегодный конкурс, а в жюри входят не только ведущие писатели России, но и дети. Книжки победителей потом издаются и распространяются по детским библиотекам. Такая партия книг пришла нам в этом году, мы их раздали в край, в сельские и школьные библиотеки. Я не поленилась, прочитала их сама. Замечательные книжки! Конечно, если проводить аналогию с Михалковым, они рассчитаны на более старший возраст, 8–12 лет. Постоянным читателям нравится, они берут, читают. Но отправили мы эти книжки в районы, библиотекари приезжают и говорят: "Что вы нам прислали?" Я хочу сказать: книжки Михалкова – для всех. А эти – для продвинутых детей, с которыми постоянно занимаются, с которыми много читают, у которых оригинальное мышление.
Хорошие детские книги писали всегда. И, резюмируя: состояние детской литературы сейчас никаких опасений у меня не вызывает.
Я часто смотрю мультики тех, наших времен – смотрю с открытым ртом, затаив дыхание. Я ценю в них человеческие чувства, которые были раньше, сто лет назад, и будут потом, через сто лет. Мать всегда будет любить детей, дети всегда будут любить маму. В небе будет светить солнышко, над полем – висеть радуга. Это же такие вещи – вечные, неизменные. Есть у меня такие строчки: "Сегодня так же, как вчера, я это знаю без ошибки, день начинается с утра, а утро с маминой улыбки".
Поэтому я люблю Михалкова, Маршака, Агнию Барто, а современными детскими писателями интересуюсь мало. Подруга мне говорит: твои стихи сейчас детям неинтересны, мир изменился. Им интересно читать, например, про компьютеры.
А я говорю: компьютер для меня – неопознанный летающий объект, а я пишу о том, что знаю, пишу так, как воспринимаю мир, то есть как раньше. И как хотите – пусть мои стихи будут несовременны.
У детей, мне кажется, сейчас отнимают детство. Сейчас все ребята помешаны на компьютерах и развлечениях, они сидят за компьютером. Как маленькие старички. А мы на большой перемене выходили на улицу и гоняли, и это мне кажется более правильным, более естественным состоянием для ребенка.
У меня есть знакомая маленькая девочка Настя. Мы с ней играли в слова: кто больше слов назовет на букву "С". Она победила со словом "семья". Я спросила: "А ты знаешь, что такое "семья"? Она говорит: "Знаю, это такой сок". Вы понимаете? У них даже миропонимание какое-то искаженное.
Я убеждена, что важнейшая функция детской литературы – воспитательная. Нравственность человека зависит от чистоты источника, из которого он пьет. Детские книжки – как раз такой источник для ребят. Насколько будет чиста детская литература, настолько нравственно здоровым будет новое поколение. Я плохо знаю состояние современной детской литературы, но то, что знаю, меня как раз и настораживает.