октябрь 30, 2009
На экране мы видим одно, по ту его сторону, как выяснилось, совершенно иная картина. Корреспондент "МЭ" побывал на съемках трех популярных проектов и выяснил, настолько ли ярок телевизионный мир, каким он представляется миллионам.
Самая популярная игра снимается не еженедельно, а несколько дней подряд, блоками на месяцы вперед. Летом готовили уже новогодние. Но это не значит, что участники в них подставные, а возможность заработать денег в эфире – обман. Игроки реальные, просто отобраны заранее.
Трудодень начинается в 9-00, к этому времени подтягивается группа, зрители и Дмитрий Дибров. Пока его гримируют, в студии, которая в жизни гораздо меньше и не так красива, вовсю кипит работа. Шум неимоверный. Вот бригадиры по массовкам орут на зрителей, чтобы те не ходили по стеклянному почти проваливающемуся и изрядно исшарканному полу. "На первый ряд посимпатичней" - шепчутся между собой редакторы, поглядывая на собственно отобранное живое "сырье". Выбор у них, кстати, невелик. Основная масса зрителей – пенсионеры, зачастую неприглядные, неуклюжие, с трудом передвигающиеся по хрупким неудобным лестницам без перилл!
Молодежи очень мало. Еще бы, за 12 часов на твердых деревянных сидениях в душном, пыльном помещении платили 350 рублей, и это, как выяснилось позже, высокая "зарплата" для зрителей. Минимальный гонорар за "Пусть говорят" составляет 50 рублей!!! Этого не хватит даже на проезд до "Останкино", если от метро добираться троллейбусом, не говоря уже о том, что ни стакана воды, ни тем более кусочка хлеба в перерыве между съемками никому не положено, а самый дешевый обед в буфетах телецентра обходится рублей в 150.
В один голос с бригадирами кричат операторы, осветители, редакторы по игрокам, которых учат, что сделать, когда ведущий объявит имена, одновременно проверяя правильность их написания, тут же режиссер проводит репетицию вопроса отборочного тура, рассказывает, в какую камеру смотреть, параллельно говорит гостям, когда нужно аплодировать и как! Руки должны быть на уровне груди, аплодисменты следует начинать по маяку сидящего в зале ответственного за овации.
В таком переполохе никто не замечает, как стремительно время подходит к 10 утра, и в окружении гримеров, не успевших нанести последние штрихи, выходит Дмитрий Дибров.
С его появлением становится спокойней, злые массовщики меняют ор на вежливость, редакторы потихоньку уходят в закулисье, шепотом удостоверяясь, что игроки запомнили, в какую камеру глядеть.
Ведущий благодарит всех гостей и тут же приступает к работе. Стоит отдать должное его таланту, с "суфлера" считывается только приветствие и подводки, все остальное – импровизация, причем настолько красивая, что даже не совсем правильно сформулированные мысли не вызывают у режиссера сомнений в том, что так и нужно сказать.
Болельщиков всегда усаживают на одно и тоже место в зале, напротив Диброва на втором ряду, оно помечено скотчем. Когда держать за участника кулачки некому, "родственника" выбирают прямо из массовки. Съемка длится до 21-22 вечера с перерывами минут по 20-30. Это и есть реалия настоящего ТВ – каторжный труд, опасный для здоровья, причем как для зрителей, так и для ведущего в особенности. Гостям в студии приходится сидеть с затекшими спинами полусуток и молча аплодировать по указке, а ему еще и говорить в соответствии со сценарием и характером всегда разных игроков.
Дублей практически нет, отрабатывают с первого. Только под конец смены у Диброва случаются оговорки. Так, одному из игроков он предложил сразиться за три миллиона долларов, а не рублей.
Это самая настоящая правда шоу "Пусть говорят". "Девочками" здесь называют бабушек-крикуний, приглашенных в зал для того, чтобы эмоционально выражать мнение зрителей на обсуждаемую проблему.
По телевизору нам кажется, что Андрей Малахов подходит пообщаться со всеми, поднявшими руку, на самом деле, ораторы всегда сидят на одних и тех же местах. Это постоянные гостьи, которых бригадиры по массовкам знают в лицо. А вот что именно говорить, определяется в ходе дискуссии главных героев. Если студия ушла на сторону одного, нужно обязательно разбавить атмосферу противоположной точкой зрения. Ее в крайнем случае подскажут сидящие сзади специально обученные люди, они же рулят аплодисментами, охами и прочими эмоциями в передаче. Ими в свою очередь руководит группа, наблюдающая процесс в аппаратной. Герои и истории – настоящие, не менее правдивы и эмоции. Снимают по две-три передачи в день, на одну уходит около часа. Сидения, как и в "Миллионере" деревянные и напоминают ступеньки, бригадиры всем своим видом показывают явно нерадостное отношение к своим подопечным зрителям, мол, никто не держит, придут другие. При этом забывая, что зарплата зрителя, как уже было сказано, доходит до 50 рублей, а пенсионеры, согласные на эту сумму, могут рано или поздно закончится. Полтинник, например, давали за нашумевший эфир с Аллой Пугачевой. Логика ясна, за возможность дыхнуть одним воздухом с примадонной люди бы и сами заплатили.
С этих слов Анастасия начинает свои подводки в "Ледниковом периоде". Здесь зрители особенно в цене, не в смысле оплаты (300-400 рублей), а как массовка: дворец большой, аплодисментов должно быть много. Вот и мучаются бригадиры, затаскивая людей на проект, на специальных форумах создается по несколько тем, и все равно желающих прикоснуться к звездам приходится рассаживать на расстоянии чуть ли не вытянутой руки, чтобы закрыть "дырки". Во время нашего присутствия в программе, верхние трибуны практически пустовали, нижние заполнены, но сидеть на них – настоящее испытание особенно для первого ряда. Пока Анастасия Заворотнюк расхаживает по льду в унтах, зрители на нем чуть ли не сидят, сидения стоят прямо на катке.
В зале довольно прохладно, одним словом, массовке явно следует требовать с организаторов "северные добавки". На одну программу уходит день, около 12 часов. За это время отпадает и радость от увиденного зрелища, и желание получить за это три сотни. Однако, стоит отметить, что "Ледниковый период" живьем – уникальная возможность увидеть звезд не в пафосной оболочке, а настоящими людьми, причем одоленными диким страхом. Если внимательно присмотреться к деталям, можно заметить напуганные глаза, дрожащие ноги. Во время съемок случился только один казус. В номере Волочковой присутствовал камин, Анастасия начала свое выступление, как вдруг режиссер заметил, что огонь не горит! Выступление остановили. После балерина, конечно, отработала, но уже не с тем порывом, за что и лишилась шестерок, так щедро раздариваемых в тот день. Скандирования на трибунах, в основном, наигранные с подачи дежурных по овациям. Они начинают что-то кричать, публика их поддерживает.
И здесь становится интересно: а приятно ли артистам выступать под лицемерные аплодисменты измученных, замерзших людей, за которые им еще и заплатили….