декабрь 23, 2009
На прошлой неделе в Барнауле презентовали сборник "Сила слова против нецензурной брани": статьи по профилактике сквернословия с позиций психологии, философии, культуры речи и права.
С их помощью искоренять нецензурную брань будут в школах и колледжах края. Получится ли? Почему люди перестали ругаться матом и начали матом разговаривать? Будут ли когда-нибудь россияне снова выражать свои мысли преимущественно литературным русским языком?
Проблемы большой тут, я думаю, нет: процесс идет вот всех сферах, начиная от быта и кончая литературой; мы можем только пассивно его созерцать. Противостоять – что плотину строить, но такое широкое течение все равно сметет.
У Ю. М. Лотмана была мысль, что культура ХIХ века строилась на системе запретов, а начиная с ХХ века намечается резкое движение к свободе. В принципе, в XXI веке последние табу окончательно сняты, и свобода нас накрыла с головой. Причем на Западе сдерживает политкорректность, попробуй там оскорбить, допустим, негра или еврея, а у нас этой культуры нет, это никого не сдерживает…
Меня, конечно, все это коробит. Но тут, собственно говоря, дело даже не в том, что я какой-то там ханжа. Неприятно с эстетической точки зрения: красивая молодая девушка – и мат. Не эстетично. Вообще, эстетический критерий мне кажется важным: иногда, у некоторых писателей и мат бывает умным, душевным. У Достоевского в "Дневнике писателя" есть очень хорошая статья на эту тему: мужики на улице употребляют соленые словечки, три раза сказали, и каждый раз у этого выражения разный смысл. Бывают ситуации, когда мат бывает и к месту, но чаще это, конечно, от дикости и внутренней пустоты.
Культурно-исторические процессы разворачиваются десятилетиями, даже столетиями. Например, западная культура столетиями шла к закату. Может быть, пуританство первых христиан пугало раскрепощенных римлян так же, как сейчас нас пугает строгость религиозных фундаменталистов. Конечно, со временем возникнет новая система запретов, но это будет уже иная культура, и, боюсь, строиться она будет без нашего участия.
Есть такое хорошее речение: "Культура – это то, что остается, когда я все забыл". Так сказал Мирам Мамардашвили. Жизнь стала другой, и люди все забыли, и теперь они говорят о ней вот такими словами. И тут дело не в том, что сейчас меньше денег – больше работы; что мы оказались в каких-то невыносимых условиях – в годы войны тоже было нелегко. Мой отец умер в 94 года, я никогда, ни разу в жизни не слышала от него мата, а жизнь была трудная… Говорят, Бога боялись, но в послевоенное время церкви были закрыты, а люди не были такими хамами.
Дело в том, что похабность подается как что-то нормальное; люди, которые для многих – модели поведения, ведут себя так, как будто мат – это что-то совершено естественное. То есть по телевизору депутаты кроют друг друга, любую современную книжку раскройте – там мат; люди матерятся всегда, вовсю, и никто их не останавливает. Я имею в виду – раньше было какое-то ЛИТО, которое в книжках даже слова на букву "Г" не пропускало. Я думаю, это правильно, потому что, если бы это не показывалось как пример, не демонстрировалось серьезными людьми, тогда, я думаю, мата было бы значительно меньше. Это во-первых. А во-вторых, эти годы, когда люди отпустили вожжи и перестали осознавать, что делают, тоже повлияли на то, что матерятся все подряд: и взрослые и малолетки, и мужчины, и женщины – ну, все буквально.
При этом раньше как-то считалось, что мата больше в деревне, потому что далеко от культуры, практически нет интеллигенции. А сейчас и в деревне, и в городе: ребятишки идут второй-третий класс – и те друг друга такими словами посылают! Это говорит о том, что дома они ничего другого не слышат. В моем детстве, если дураком кого-нибудь назовешь, говорили: "Жаба изо рта выскочит!" Я иногда не выдерживаю: ну что же вы материтесь! У вас жабы изо рта выскакивают!
Я приехала в Змеиногорск в 1975 году, и тогда здесь матом не разговаривали. И в восьмидесятые годы тоже. Более того, люди друг другу замечания делали. А сейчас – это же невозможно! Поколение, которое выросло во всем этом, уже, конечно, не переделаешь.
Но, мне кажется, если начинать воспитание с детского сада, со школы и так далее, тогда, может, что-то изменится. Люди должны носить культуру внутри, вот в чем дело. И вот подтверждение моего тезиса – единственное место, где никогда не услышишь мата, – это библиотека.
Я вас умоляю, не надо так размашисто обобщать и говорить, что русские не могут без мата. Да можем мы!
Малообразованные русские не могут без мата – это да. Военные русские не могут без мата – да, но вместе с тем я был знаком с офицерами, для которых мат был неприемлем, они издевались над той языковой средой, в которой вынуждены были жить. Я думал, кстати, о том, почему поведение современного российского общества отличает высокая языковая распущенность, недержание, этот словесный понос. Думал-думал и пришел к выводу: одна из причин – псевдосвобода, вседозволенность, которую люди по наивности и не без помощи прессы принимают за демократию.
Если говорить об искусстве, литературе – настоящему мастеру, знатоку русского языка, художнику от литературы для достижения некоего художественного эффекта допустимо использовать ненормативную лексику, но, повторюсь, исключительно ради создания какого-то художественного образа. То есть глаголы производными от мата заменять нельзя.
Мат – это, безусловно, выразительное средство нашего языка. Наш человек весьма эмоционален. Он не так рационален, как немец или англичанин. Но его духовное скудоумие и низкий интеллектуальный уровень приводят к тому, что он вынужден компенсировать матом то, что не может выразить хорошим русским языком. Я вот так считаю.
Полностью избавиться от мата, видимо, не удастся, но можно создать некие условия, с одной стороны, усилением полицейского режима государства, а с другой – увеличением количества образованных людей. Не просто "образованцев", а людей по-настоящему интеллигентных.