июль 30, 2010
Лариса Хомайко, обозреватель.
Анна Зайкова
Сейчас все обсуждают книжку Екатерины Шпиллер "Мама, не читай", в которой она рассказывает про свою мать, писательницу Галину Щербакову (в числе прочего она написала повесть "Вам и не снилось", по которой снят любимый многими фильм). В общем, это история про то, что известная писательница не любила свою дочь, была с ней холодной и часто жестокой, плохо одевала, не встречала вечером после школы... Детские травмы до сих пор ноют, и во всех бедах взрослой женщины виновата ее мама.
Книжку принято считать горькой и правильной: мать должна отвечать за боль, которую причинила своему ребенку, а люди – знать, какой монстр скрывался под маской "порядочнейшего человека".
...Однажды я разговаривала с Валерием Сергеевичем Золотухиным и сказала ему о своем убеждении: деревенское детство дает человеку огромные преимущества – мы из более, что ли, прочного теста, чем прочие.
– Вот смотрите, Лариса, – сказал он. – Все заложено в характере, который дается от Бога, и от воспитания, которое дают мама с папой. Характер и воспитание. Но какое воспитание в деревне?
Потом он сказал, что человеку надо судить о себе по результату. Если ты чего-то достиг, стал, например, народным артистом России и вообще большим молодцом, то это не твоя заслуга. Это заслуга твоей Родины и твоих родителей. А если ты ничего не добился, то Родина и родители здесь ни при чем. Тогда спрашивать ты должен только с себя.
Мне тогда очень понравились эти слова и сейчас очень нравятся.
Конечно, и у меня есть знакомый мальчик из сильно пьющей семьи, который говорил: "Когда я вырасту, я построю домик без дверей и ко мне не смогут войти ни мама, ни папа, ни бабушка". Это другой разговор, отдельный.
Но когда начинается вот это: "Я такой никчемный неудачник/я такая скотина/я не умею любить/я не могу работать/у меня нет друзей/я эгоист/на меня нельзя положиться/я принцесса на горошине, берегите меня, потому что меня не любила мама", я теряю к человеку всякий интерес. Мне нравятся люди, у которых нравственных претензий к себе всегда больше, чем к другим.
Особенно – к собственным родителям.