октябрь 5, 2011
Алтайском крае ведется немало разговоров о том, как сделать продукцию пантового оленеводства одним из брэндов региона. С этого года действует целевая программа по развитию переработки этого сырья. Амбиции региона велики: увеличить объем выпуска к 2015 году в 3,14 раза. Директор клиники пантолечения профессор Борис Козлов рассказал о том, в каком состоянии сегодня находятся научная и экономическая составляющие отрасли, напрямую влияющие на ее развитие и сдерживающие его.
— Борис Иванович, руководитель одного мараловодческого хозяйства как-то посетовал, что ни барнаульские, ни бийские профессоры не могут сказать, какой должна быть концентрация пантов в отварах для ванн и бочек. В хозяйстве идут экспериментальным путем. Неужели науке действительно нечего сказать?
— Могу подтвердить, что на сегодняшний день стандартных дозировок для лечения отдельных видов патологий и состояний не существует. И эта проблема продолжает волновать не только мараловодов, но и ученых. Сейчас научно не определено, какой должна быть концентрация биологически активного вещества в пантовых ваннах, сколько его должно быть в БАДах и в функциональных продуктах.
Более того, непонятно, возможно ли вообще определить действующее вещество в пантовой продукции. Я полагаю, что в таком сложном составе выявить действующий компонент невозможно. К примеру, мы знаем, что в состав продукта входят гормоны, которые повышают выносливость. В ходе исследований ученые пытались отсечь балластные вещества, получить препарат направленного действия на основе этих знаний. Но клинические испытания показывали, что препарат не работает.
— Правильно ли я понимаю, что сейчас доля пантового сырья в продукте определяется производителем или, скажем, собственником турбазы, где предлагают пантовые ванны?
— Зачастую концентрация вещества в ваннах зависит от случайных факторов. В Томском НИИ курортологии и физиотерапии пытаются вычислить зависимость между уровнями концентрации вещества и полученными эффектами. Исследования ведутся уже в течение многих лет. Чтобы разработать и утвердить медицинские технологии в области пантолечения, необходимо продолжать эту работу.
Мною написаны книги и пособие для врачей и фармацевтов по пантолечению. В этих изданиях описано практически все, что нам сегодня известно по данной тематике. По большому счету, рекомендации должны быть гораздо строже. Широкий список показаний к применению говорит о недостаточности знаний.
— Что все-таки мешает выявить основной действующий компонент пантовой продукции?
— Крупные зарубежные фармкомпании тратят сотни миллионов долларов, чтобы получить три-четыре препарата с известным действием и заниматься их производством. Наши ученые с большим удовольствием проводили бы такие исследования, если бы располагали средствами.
До прошлого года государство вообще выделяло крохи финансирования на пантовое оленеводство. Сейчас интерес федеральных и краевых властей к этой отрасли очень велик. В 2010 году была принята краевая целевая программа "Развитие комплексной переработки продуктов пантового оленеводства в Алтайском крае" на 2011–2015 годы. Похожая программа будет реализована и в Республике Алтай. Частно-государственное партнерство привело к созданию на базе санатория "Алтай Resort" в Майминском райне Республики Алтай лаборатории, которая будет заниматься изучением влияния продукции из пантового сырья на здоровье человека. На эти цели отводится серьезное федеральное финансирование. Работать там будут московские и алтайские ученые.
— Лаборатория, о которой вы говорите, как-то связана с работой ГНУ Всероссийского научно-исследовательского института пантового оленеводства РАСХН в крае?
— Нет. Это совершенно другая структура. Институт пантового оленеводства специализируется на вопросах ветеринарии, технологиях заготовки и переработки пантов. Существует еще два направления изучения в отрасли. Это использование продукции в лечебно-профилактических и оздоровительных целях. Известная вам группа компаний АФК "Система" проявляет большой интерес к этим направлениям. Новейшее оборудование для упомянутой лаборатории уже обошлось более чем в 40 млн. рублей. Насколько мне известно, в лаборатории будут проходить тестирование российские спортсмены высшего уровня. Мы сейчас ведем клинические исследования в Алтайском государственном медицинском университете, но их возможности и наши даже нельзя сопоставлять.
— Какие исследования можете проводить вы?
— Наш университет является аккредитованным и лицензированным учреждением для проведения клинических испытаний II–IV порядков. Это означает, что мы можем проводить исследования препаратов на животных и на пациентах. Сегодня можно сказать, что применение продукции переработки пантов действительно увеличивает у людей работоспособность, выносливость, стрессоустойчивость, выявлено иммунологическое действие и ряд других положительных фармакотерапевтических эффектов.
— На прошлогодней конференции в Бийске, где обсуждались проблемы отрасли, присутствовали представители Казахстана. Они приезжают к нам учиться или учить?
— Восточный Казахстан — это традиционная территория развития пантового оленеводства. По сути, оттуда оно и было привнесено на Алтай. Но сегодня казахстанские специалисты варятся в собственном соку, занимаются мараловодством лишь отдельные хозяйства, а научные исследования не ведутся вовсе. Поэтому они приезжают посмотреть, как у нас это организовано, какие есть находки. В целом научная мысль в области применения продуктов пантопереработки сконцентрирована в Москве и Сибирском регионе. Томск традиционно был научной базой страны, но сырье и соответственно переработка сконцентрированы в Алтайском крае. В мире разведением маралов также занимаются китайцы, новозеландцы, корейцы и канадцы.
— Все ли алтайские производители сначала проводят клинические исследования, а затем выводят пантовую продукцию на рынок?
— К сожалению, не все. Я бы сказал, это делают только социально ответственные предприятия. Буквально три года назад законодательство требовало проведение клинических исследований, в том числе и по пантовой продукции, а сейчас этого нет. Теперь достаточно провести определенные согласования, заплатить относительно небольшие деньги и начать реализацию БАДов или других товаров. Отдельные компании размещают на этикетке данные о полезности своего продукта, основываясь на литературе, где говорится, что тот или иной компонент должен действовать определенным образом. В конечном итоге страдает потребитель.
— В случае с БАДами потребитель может хотя бы прочитать этикетку, а как же быть с пантовыми ваннами? Ведь человек не знает, как она приготовлена и сколько там действующего вещества.
— Такая проблема действительно существует. И чтобы как-то ее решить, мы предложили создать в крае центр по сертификации пантолечения и пантооздоровления. Потребитель должен видеть лицензию и сертификат у компании, которая занимается лечением и оздоровлением с помощью препаратов из пантового сырья. Это должно стать хоть какой-то гарантией, что компания использует качественную продукцию. Другого пути у нас нет, поскольку есть основания думать, что алтайский брэнд может быть дискредитирован. Возможно, не каждый производитель поддержит этот проект и согласится его финансировать, но думаю, что крупные компании в этом заинтересованы. Есть и еще одна проблема: важно согласовать наши предложения с федеральным законодательством.
— Насколько мне известно, в Южной Корее переработчики задействуют всю тушу животного. Почему алтайские компании используют только панты и кровь?
— Оленя часто называют лекарственным животным. Все, что у него есть, можно использовать в лечебных целях. И об этом знают наши переработчики, но зачастую руководители хозяйств не хотят работать с ними. Им проще продать консервированный продукт на экспорт и получить быстрые деньги.
— Но ведь крупные компании уже начинают развивать собственные хозяйства.
— Они работают на договорных условиях с мараловодческими хозяйствами. Хотя примеры комплексного подхода существуют: в Солонешенском районе москвичи покупают ферму, на базе которой будут производить продукцию и предоставлять услуги по оздоровлению. Такой же проект развивается в Краснощековском районе.
— В крае 15 производителей, которые используют одно и то же сырье. Чем отличаются их продукты?
— Производители пытаются добавлять к основному действующему компоненту что-то еще для усиления эффекта или достижения узконаправленного эффекта. Этот путь верный. То же самое делают и зарубежные производители. К примеру, добавляют солодку, которая славится почти как женьшень. Очевидно, что на выходе получается препарат с мощнейшим адаптогенным действием, иммуномодулирующим эффектами. За счет этого и формируется разнообразие продукции на рынке.
— Каков эффект от употребления пантовой продукции?
— Продолжительность жизни людей, которые систематически ее употребляют, увеличивается на 10–12 лет.
— Сколько стоит принять пантовую ванну?
— Около 800 рублей.
— Сколько хранятся свежесрезанные панты?
— Не более трех суток. Далее они нуждаются в консервации и переработке.
Борис Иванович Козлов учился в Алтайском медицинском институте по специальности "Терапевт". Доктор медицинских наук, профессор АГМУ, заместитель председателя научно-технического совета при Управлении по пищевой, перерабатывающей и фармацевтической промышленности Алтайского края по оценке инновационных технологий пантолечения, директор "Клиники пантолечения профессора Козлова". В декабре 2010 года в Германии издана книга Бориса Козлова об активном долголетии и способах его поддержания.
В начале 2011 года в Алтайском крае насчитывалось 31 мараловодческое и оленеводческое хозяйство, где разводят 26 тыс. животных. В 2010 году в этих хозяйствах было заготовлено около 33 тыс. кг сырых и более 12 тыс. кг консервированных пантов. Предприятиями края производится 59 наименований продукции на основе сырья пантового оленеводства, из них 28 — биологически активные добавки и два лекарственных средства, зарегистрированы три медицинские технологии. Производство продукции осуществляют 15 организаций. Доля пантов, перерабатываемых в Алтайском крае, составляет 5%. В 2011 году на финансирование программы "Развитие комплексной переработки продуктов пантового оленеводства" должно быть направлено 600 тыс. рублей из федерального бюджета, 3,64 млн. рублей — из краевого, 63,75 млн. рублей — средства внебюджетных фондов.