ноябрь 4, 2011
В октябре Владимир Путин выступил в "Известиях" с программнойстатьей"Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня", где он рассуждаето создании единого пространства для России, Белоруссии и Казахстана, в котором будут сняты миграционные, пограничные и прочие барьеры и люди смогут без ограничений выбирать, где жить, получать образование и работать. Есть ли у идеи Евразийского союза,реальные перспективы или это всего лишь предвыборное политическое заявление? Об этом мы размышляем в очередном выпуске нашего "Дискуссионного клуба".
У нас чужая голова
и убежденья сердца хрупки.
Мы европейские слова и
азиатские поступки.
Какую форму отношений между республиками бывшего СССР вы бы поддержали?
|
Восстановление СССР в его прежнем виде |
15 |
|
Сохранение СНГ в его нынешнем виде |
17 |
|
Объединение нескольких республик по желанию в более тесные союзы |
26 |
|
Более тесное объединение всех республик бывшего СССР по типу Европейского союза |
19 |
|
Независимое существование всех республик |
13 |
|
Затруднились ответить |
12 |
Опрос 1 600 россиян проведен Левада-Центром в ноябре 2010 года.
Мы не Восток и не Запад, мы – то, что объединяет Восток и Запад. Это наша историческая миссия. До той поры, пока мы ее понимаем, мы успешны. Евразийство как идея, на самом деле, не нова, ее глубоко разрабатывали крупнейшие ученые-евразийцы, например П.Н. Савицкий. Во время революции и гражданской войны они оказались за пределами России, глубоко переживали кризис, который произошел и в поисках ответа на вопрос "что же такое Россия", – вышли на эту идею.
Если посмотреть на прошлое нашего государства, можно увидеть, как расширялся наш Восток. По большому счету, мы никогда там не воевали, всегда находили варианты объединения с нашими азиатскими соседями, были очень комплиментарны в этом плане. Если посмотреть на нашу экономику, то мы взаимодополнительны скорее югу, нежели западу. Все идеи относительно интеграции на запад малопродуктивны. Мы всегда будем проигрывать западу, потому что будем тратить больше средств на жизнеобеспечение, а что касается Юга – то, что производит Север, всегда нужно Югу и наоборот. Поэтому наше движение на восток было абсолютно оправдано исторически, экономически, культурно и так далее. И я думаю, что Белоруссия, Казахстан и Россия – это уникальная композиция: белорусским крылом мы выходим на Запад, а Россией – далеко на Восток. Евразийство это по сути дела универсалия сознания, и политикам на постсоветском пространстве это надо учитывать. Не надо забывать, что референдум о сохранении СССР победил, а это как раз евразийство сказалось. Все понимали, что СССР не должен распадаться. Евразийский союз это новая композиция, и возможны и новые включения в него по сравнению с СССР и исключения. Например, только в связи с тем, что у нас нет восточного вектора в политике, мы проигрываем ситуацию в Монголии, а сближение с ней предопределено и глубокими отношениями в прошлом, и изменяющейся ситуацией в мире.
Конечно, трудно исключить имперские амбиции, они неизбывны, потому что мы были империей. Вот монголы тоже когда-то были империей. И хотя сейчас это небольшое государство, три с лишним миллиона населения, вот эта имперскость в культуре, менталитете, поведении – она есть. Мне вспоминается одна экспедиционная встреча в Монголии с пожилым человеком, дедушкой. Узнав, что мы русские он неожиданно стал петь. Оказалось это песня о том, что монголы завоют весь мир. "Было, – говорю, – а дальше?" – "Завоюют мир своим умом и своей добротой". Это же величайшая трансформация. Империя, но империя духа, которую и надо строить на Евразийском пространстве. А как строить – зависит от человека. Припоминается древнекитайская мудрость: "Истинный человек и ложную идею сделает истинной, а ложный и истинную ложной". После периода распада в Евразии четко обозначился вектор к объединению. Первыми его почувствовали сами народы и стали всеми путями восстанавливать прежнее единство. Потом в это включились политики. Безуспешен тот политик, кто свою волю не согласует с волей народов.
На любые исторические и политические процессы я смотрю с точки зрения православного человека. По православному вероучению, ничто в мире не совершается без промысла Божьего. Политик может принимать какие угодно решения, но если не будет на то воли божьей и божьей помощи, то они вряд ли претворятся в жизнь.
С точки зрения политической, я считаю евразийство шагом в правильном направлении – это возрождение, собирание тех пространств, которые были бездарно утрачены в 1991 году в результате предательства. Мы ушли оттуда, и тут же туда пришли американцы. А что им там делать, американцам? Чего они-то туда прутся, простите за такое грубое выражение? Почему весь мир – зона их интересов? Почему мы на наших вековых пространствах не имеем права проводить свою политику, осуществлять свою миссию? Если Евразийский союз станет своего рода СССР-2, это будет на пользу всему миру. Потому что мир, основанный на однополярной системе, где одна сверхдержава диктует свою волю всем остальным ничего, кроме горя и беды, людям принести не может. Он должен уравновешиваться какой-то контрсилой.
И если в Евразийском союзе будет восстанавливаться высокотехнологичная экономика, перестанут разбазариваться ресурсы, принадлежащие не только нам, но и нашим детям, то польза будет всем его участникам. У нас много общего. В Советском Союзе дружба народов была реальным явлением, а закончилась она из-за искусственно разжигаемой вражды. Сейчас вражда между народами продолжает разжигаться – внешним врагом в первую очередь и пятой колонной внутри страны.
Это довольно серьезно, хотя элемент предвыборности тут содержится: статья Путина – некое послание российским элитам о том, какие возможности открываются с созданием этого союза. Но если посмотреть на ситуацию в более долгосрочном плане, то выясняется, что здесь достаточно много реального. Многим стран, которые двадцать лет повторяли: "Вот у нас европейская перспектива, у нас еще какая-то перспектива", стало понятно, что никакой перспективы в ближайшее время нет. Между тем сложная социально-экономическая ситуация с кризисом усложняется еще больше, и единственное, откуда им можно ждать этой помощи сегодня, – из России.
Второй, на мой взгляд, еще более важный момент: несмотря на различие политических режимов и политических систем, общественный строй и общественный порядок в постсоветских странах во многом идентичен: их элиты стремятся к монополизации власти и концентрации собственности в своих руках. И это, несомненно, притягивает их друг к другу. Никто не отменял противоречия и желание быть подальше от Москвы, но одновременно есть очень сильные вещи. Несмотря на все эти крики о каком-то китайском влиянии, где работают 800 тысяч киргизов? А таджики? А другие гастарбайтеры? Оценка этих долгосрочных трендов, по существу, является очень важным фактором, который способствует запросу на подобный проект. Но из этого вовсе не следует, что его автоматически ждет успех. Проблема заключается в том, что авторитарные режимы, возникшие на постсоветском пространстве, доминируют, и очень сложно выработать понятие общего интереса. Общего – значит независимого от того, кто сегодня находится у власти. Пока стремление стран друг к другу объясняется конъюнктурными интересами. Надо получить деньги? Пожалуйста, подписываются любые бумаги. Деньги получили – все это оказывается пустыми обещаниями.
Конечно, общей такой, одинаковой для всех выгоды быть не может. Насколько я могу оценить замысел российских лидеров, Россия должна стать стержнем Евразийского союза и за счет этого повысить роль и влияние в мире. А для других государств постсоветского пространства союз – это прежде всего возможность выйти за пределы сегодняшнего отсталого положения. Последние двадцать лет они съезжали туда, откуда выехали при советской власти.
Я из Узбекистана, мне 27 лет. Узбекистан хорошо. Россия хорошо. Советский Союз хорошо был.
Меня братство союзных республик не коснулось никак. Я даже в поездки по СССР не ездила, кроме Узбекистана, это было в 1986 году, и мне не понравилось их отношение к русским. Мне кажется, в экономическом плане они от нас имели больше, чем мы от них. Я читаю газеты, смотрю телевизор, с людьми общаюсь – причем людьми разных национальностей. Если говорить про объединение, я думаю, что право выбора есть у каждой страны, но… я без них обхожусь.
Ой, да если бы это было возможно! А вообще, не знаю. Мне все равно.
Сейчас это было бы совсем другое государство, второго Союза уже не получится, снаряды в одну и ту же воронку не попадают. Посмотрите на эту самую объединенную Европу! Греки тратят в казино деньги, а за них платят немцы. Если вы о предложении Путина – это политика. Это же шоу. Что там происходит на самом деле, мы не знаем и наверняка не узнаем. Наверное, это модно сейчас – выйти с таким заявлением.
Тема Евразийского союза, то она имеет давнюю историю и восходит к учению евразийцев - эмигрантскому течению, во главе которого стояли крупнейшие русские ученые Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Н.Н. Алексеев, Г.В. Вернадский. Впоследствии его развивали такие выдающиеся отечественные умы, как Л.Н. Гумилев, Ю.Н.Рерих, В.В. Кожинов, А.С. Панарин, Н.Н. Моисеев.
Вкратце суть евразийства сводится к всестороннему научному обоснованию тезиса, что существует срединный - евразийский - культурно-географический мир, располагающийся между Азией (Востоком) и Европой (Западом). Он формировался на перепутье между этими мирами, но, вобрав их влияния, приобрел с течением столетий ярко выраженные самобытные черты.
Пространственно географически он практически совпадал с царской Россией и бывшим СССР. Этот евразийский мир (или цивилизация) характеризуется ландшафтным единством (например, флагоподобным широтным расположением климатических зон: тундра - лес - степи и полупустыни) и культурным, уходящим в глубины истории, единством основных этносов - русских, тюрков, монголов, угро-финнов, палеоазиатских народов севера. Есть свои особенности исторического процесса в Евразии (особая роль кочевых племен, циклическая смена периодов государственной централизации и децентрализации), а также особенности социальной и хозяйственной жизни, вытекающие из сложных климатических условий и особенностей евразийского ландшафта.
Как показывает вся история евразийских народов, их объединение, безусловно, выгоднее этнического сепаратизма; хозяйственная и культурная кооперация - значительно эффективнее конкуренции. Особое значение имеет эконом-географическое разделение труда и использование принципа взаимодополнительности хозяйственной деятельности, когда слабые стороны одного евразийского региона компенсируются сильными сторонами других регионов. С этих позиций, всяческой поддержки заслуживают все попытки свободного воссоединения народов Евразии от ШОС и ЕвразЭС до дву- и многосторонних союзов, типа таможенного союза России, Белорусии и Казахстана.
Здесь надо учитывать, конечно, все плюсы и минусы мировых форм интеграции, в первую очередь, Евросоюза. С другой стороны, евразийские народы накопили многовековой опыт межкультурного общения и синтеза, которого нет в Европе. Когда-то В.В. Кожинов тонко подметил, что те, кто называют Россию "тюрьмой народов", не должен забывать, что Европа - это настоящее кладбище народов.
В отличие от нее на территории Евразии не исчез ни один, даже самый маленький этнос. Понятно, что новая форма евразийского союза не будет новым СССР. На первых порах, скорее всего сложится евразийский континентальный союз с общностью экономической жизни и какими-то общими экспертными и совещательными политическими органами. Он будет исключать старшего и младших братьев, и совершенно точно отдаст примат не европейскому самоценному экономизму и технотронщине в виде попыток механически переделать собственную и внешнюю природу (как в современных био- и нанотехнологиях), а охране и рачительному хозяйственному использованию стратегического природного потенциала, проявлению его скрытого потенциала.
И, конечно, приоритетным должно стать развитие науки и культуры. Так что идея евразийского союза не только назрела, но и перезрела, и евразийская интеграция, безусловно, будет обязательно усиливаться, как бы этому ни противодействовали некоторые страны Запада. Его опасения напрасны: Евразийский континентальный союз не будет конфронтационным, а, наоборот, станет в очередной раз творческим и хозяйственным мостом между Востоком и Западом. Кстати, нашему любимому Алтаю суждено сыграть в евразийской интеграции особую и очень важную роль, но это уже тема особого разговора.