Продажа и установка окон – то, чем Франц занимается почти 20 лет. Из Барнаула в Германию он уехал в 1992 году вместе с женой и двумя детьми: три чемодана, по тарелке-кружке-ложке на брата и большие проблемы с языком.
Сегодня он хозяин своей фирмы, живет в уютном, комфортном доме в трех километрах от города Бюрен. В Барнаул он приехал на новогодние праздники.
Шоколад для свиней
Неизвестно, как еще могла сложиться в Германии судьба Франца Функа, если б не нанялся он на работу к местному "оконщику". Но... Так уж звезды сошлись: в пятницу он приехал на историческую родину, в понедельник уже работал.
– В то время найти работу было проще, а сейчас я не понимаю тех, кто туда уезжает. Сейчас вся Европа открыта, Польша, Чехословакия – все едут сюда и работают за копейки, – говорит он.
С другой стороны, работать Францу очень уж хотелось.
– Хотелось, чтобы мои дети были похожи на всех, были одеты, как все. Я и у свинаря подрабатывал, который свиней разводит. У бауэра (фермера). Шоколад кувалдой разбивал – свиней кормить. Пришел, на меня надели сапоги, дали такую здоровую кувалду и мешки по 50 кг с твердым шоколадом. Я его разбивал и в дробилку...
В "оконной" фирме он проработал четыре года. Познакомился со всеми тонкостями бизнеса, ну и, собственно, решил открыть свое дело – продажа и монтаж окон. "Ты единственный, кто столько вопросов задавал. Я знал: не к добру это", – вспоминает Франц реакцию хозяина.
Бизнес на доверии
– Для начала нужны были какие-то деньги – вот хотя бы офис снять. Где взяли?
– Когда я начинал, офис был в моей спальне. Там не так, как в России. Здесь надо снимать офис, ходить с золотыми часами. А там по внешнему виду не видно, кто ты– бизнесмен или простой человек.
– Ну, вы же с заводом – производителем окон должны были заключить договор, от вас, наверное, потребовали предоплату...
– С изготовителем у нас только один договор: он не имеет права работать с другой фирмой на этой же территории. Других договоров мы не заключаем. Выгода должна быть у всех, но все делается на доверии.
– И все же, кредит в банке брали?
– Я открыл фирму – это в России называется общество с ограниченной ответственностью. Внес в банк сумму, которую с меня могут снять, если я разорюсь. Как начинающий предприниматель я мог на месяц залезть "на минус" на определенную сумму без процентов. Кроме того, первые три года начинающие не платят налоги.
– А не делают у вас так: три года поработали, закрылись и открыли новую фирму?
– У нас тоже фирмы разоряются. Но если кто-то должен людям, а у него нет денег, чтобы расплатиться, то и личный дом его может быть распродан, и все имущество. Если он объявляет полное и приватное банкротство, тогда с хозяина как с частного лица уже ничего не возьмешь. Но он не имеет права на самостоятельную деятельность в течение определенного срока, не может открыть новую фирму. Если же мне кто-то должен, я его заношу в регистр. Если когда-нибудь где-нибудь он проявится, хоть через 20 лет, он мне отдаст эти деньги с процентами.
Покемарил – и в бюро
– Франц, я не понимаю, почему это фирма-производитель не может работать с другими продавцами в вашем районе?
– Там частное лицо не может купить окна у производителя, надо пойти в такую же фирму, как наша. А если я хоть раз замечу, что их окно продано где-то в моем районе не через меня, это будет стоить ему больших денег.
– Ну, ясно: исключается бессмысленная конкуренция между продуктами одной фирмы. Ну вы-то можете продавать окна других заводов?
– Я могу работать хоть с кем. Тут я диктую условия: если он мне не понравится, выбираю другого. И так везде. Большая фирма производит, а с конечным потребителем работают такие, как я. Вся Германия держится на мелких фирмах от двух до десяти человек. У меня в фирме четверо включая меня. Причем последние лет десять такая тенденция: сам хозяин фирмы работает физически. На мне и вся бухгалтерия (первичная. – Прим. Н. С.)… Встаю в 5 утра, возвращаюсь обычно в 8–9 вечера. В душ сходил, поужинал, час на диване покемарил – и в бюро, занимаюсь бумагами до 12.
– А ведь такая фирма, как ваша, – посредническая. Неужели никто в Германии не говорит, что посредники – те ужасные люди, из-за которых цены повышаются?
– Нет, они никак не могут повыситься. У нас клиент, когда принимает окна, ищет любую царапину с лупой, ведет зажигалкой, чтобы посмотреть, не дует ли где. Если он что-то нашел, звонит мне. Я смотрю, чей дефект, спускаю цену или меняю запчасть – как договорюсь с заводом. Даже если хозяин завода говорит: "Не может быть, чтоб это была моя вина", я ему отвечаю: "Делай". Такие вещи быстро решаются, и что мы делаем между собой, клиент не должен знать. Не должен клиент ходить и говорить: "Функ где-то что-то плохо сделал". Это быстро станет всем известно.
Такая бюрократия
– Германия – страна образцового порядка. Орднунг. Наверное, и у вас проверяющих полно?
– Да. Только я о них не знаю. Они не приходят ко мне домой, а проверяют бухгалтера, которого я нанимаю. Чтобы ко мне приехали домой и рылись у меня в бумагах? Такого еще не было. Будет, если пустят слух, что кто-то что-то делает незаконно. Если есть подозрения, конфискуют все. А налоги там очень высокие. 35 процентов прибыли отдаю дяде. Высокий налог на дивиденды – 67%. Поэтому лучше всего деньги вкладывать в производство, меньше отдашь дяде.
– Признайтесь, проблемы с налоговой инспекцией у вас бывают?
– Вообще никаких. Их и не может быть: я свои бумаги собрал, бухгалтер все разнес, в налоговую службу отправил, оттуда присылают письмо, сколько я должен. Или ты платишь, или еще больше получишь. Все.
– А если недоплатил, сразу не штрафуют?
– Нет, там такая бюрократия! Бывает, конечно, что бухгалтеры что-то перепутают. Приходит из налоговой письмо, что вы недоплатили, на уплату обычно дают две недели. Ну, а мы забыли. Приходит второе письмо. И вот так тянут, тянут. Как мой старый хозяин говорил: "Франц, не надо сразу платить, когда ты получаешь письмо. Надо сначала посмотреть, может, поспоришь немного, может, что-то сбавят".
– У вас высокие отношения. А не надо сразу в суд идти?
– Да в суд-то не идут – это всем стоит денег. В основном работают юристы. У меня свой юрист (он не в штате фирмы. – Прим. Н. С.). Если меня что-то не устраивает у моего партнера, я звоню юристу, описываю проблему – разбирайся. В той фирме делом тоже занимаются юрист. Так они между собой разобрались, и мы получаем письмо: вопрос исчерпан.
– У вас там свой дом. А сколько лет вы вели бизнес, чтобы позволить себе заработать на строительство дома?
– Дом я построил почти сразу: там любой человек может это сделать. Либо он получает от города пособие, а если работает, может деньги взять в банке. Ты сначала идешь к архитектору (там все строительство идет через архитектора), он тебе нарисует, что ты хочешь, скажет, сколько это будет тебе стоить. Если тебе не хватает, допустим, 150 ойро в месяц, "отрежет" 50 см, чтобы снизить цену... У меня есть знакомый, который построил дом и не захотел в этой фирме больше работать. Так он договорился с хозяином, чтобы тот его уволил. Потому что, если сам уходишь с работы, не получаешь пособие по безработице. У него трое детей, он пошел в соответствующую службу и сказал: мне не хватает денег заплатить за дом. Ему помогли выплатить.
– Вы-то за дом рассчитались?
– Я банку не должен. Но… У нас выгодно иметь небольшие долги – будешь меньше платить налогов. Нет ни одной фирмы, где бы хозяин не имел какие-то долги как частное лицо.
– Сколько времени вам понадобилось, чтобы почувствовать: все, дело пошло?
– Лет пять… В конце 1980-х –начале 1990-х годов пошел вал миграции в Германию. Немцы тогда жили хорошо, больше семи часов не работали, "жареных куриц ловили". Раз в два года мебель меняли и выставляли ее на улицу – и наш брат, который только приехал и не имел ни копейки, ее собирал. Хотя приехали в Германию, особенно с Алтая, почти все с высшим образованием, не считая доярок. Проходит каких-то пять лет, фирмы местных чуть ли не все разорились, а наши как грибы повырастали. Сейчас можно смело сказать: 60 процентов фирм созданы некоренными жителями.
Надо быть жестким...
О педантичности
– Эта педантичность немецкая, то, что каждый клиент старается докопаться, выискивая недостатки, иногда она вот тут стоит. Но, думаю, только это двигает прогресс.
О кризисе
– Конец 2008 года и весь 2009-й – самый мой лучший период. И что самое интересное, с кем ни разговаривал из самостоятельных, все говорят: "Слушай, как будто все подались в стройку". Думаю, все боялись потерять деньги и вложили их в недвижимость.
О частной застройке
– Прежде чем кто-то начнет строить свой дом, власти "отбивают" район для застройки. Подводят канализацию, воду, газ, телефон, электричество, все это входит в стоимость участка. В местной администрации ты получаешь план, и там до сантиметра указаны точки, куда тебе рыть и куда присоединяться. Потом, когда дом уже готов, нам привозят фотографии из космоса – вот это твоя площадь, за нее плати налоги.
О ценах на жилье
– Допустим, архитектор рассчитал, что твой дом будет стоить 350 тысяч ойро. Но если строишь сам, это вдвое дешевле. Есть понятие "самовложение своего труда" – сюда входит и труд родственников. При этом ты должен составить список тех, кто у тебя будет работать. И даже если родной брат не внесен в этот список, это будет означать, что он у тебя калымит. Его оштрафуют, а стройку заморозят.
О еде
– В Германии хлеб намного лучше, чем в России. Я ем всегда свежие булочки, пекарня у нас уже в пять утра начинает работать – специально для рабочих делает горячий хлеб. Зато в России очень вкусное мясо, там оно плохое. Колбасы в России вкуснее, зелень, огурцы, помидоры пахнут вкусно. У нас овощи вообще не пахнут – химии много.
О России
– Россия для меня – все, может быть, это оттого, что я не могу здесь быть все время. Мы когда там собираемся и вспоминаем Россию, все жлобы здоровые, смахиваем слезы. Для меня приехать сюда, сесть в машину, поехать куда-нибудь на дачу возле речки, босиком походить по земле – вот это для меня Россия. А немцам нельзя показывать свою слабость. Там надо быть жестким.
Справка
Бюрен – город в Германии, райцентр, расположен в земле Северный Рейн – Вестфалия,
в 80 км от Дортмунда, где базируется футбольный клуб "Боруссия". В городе около 15 тыс. жителей, считая пригородные деревни – таких вокруг города 12.
Справка
Франц Функ и его жена – оба когда-то работали с детьми: она – воспитательницей в садике, он – школьным учителем физкультуры. После того как перебрались из деревни в Барнаул, Франц пошел зарабатывать деньги на Барнаульский станкостроительный завод – тогда там неплохо платили.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
