Хотелось одеваться красиво
– Владислав Геннадьевич, вы выбрали для себя не слишком свойственное мужчинам направление – швейное дело. Почему?
– Это как раз мужское дело. Портными, закройщиками в дореволюционной России и в Европе всегда были мужчины. А увлекся я этим потому, что мне всегда хотелось одеваться красиво. А в магазинах, когда я рос, все было серое, коричневое или синее. И все – одинаковое. Еще мне очень не хотелось сидеть на шее у родителей и быть стесненным рамками их возможностей. И уже в восьмом классе я начал шить.
Тогда моя жизнь круто изменилась. Я сам придумывал модели, подбирал материалы, шил, и эти вещи коренным образом отличались от того, что было в продаже. Мои друзья эту одежду выпрашивали, и я ее продавал, чтобы вернуть свои затраты на производство! Уже тогда я понял, что швейным делом можно неплохо зарабатывать, поэтому и поступил в институт легкой промышленности. Учился заочно и между сессиями работал по очереди на всех швейных фабриках Барнаула: "Динамо", "Прогресс", "Авангард", "Барнаулодежда". Я их менял не потому, что летун какой-то, просто было интересно, чем отличаются фабрики.
Так еще студентом я получил богатый опыт, как в массовом, так и в индивидуальном пошиве.
– А потом был принят закон о кооперации и вы пустились в свободное плавание?
– Сначала я поработал в швейном кооперативе: занимался аппликациями, тогда это мало кто делал. Работал всего три месяца, а потом уехал в Москву защищаться и полгода там жил на те деньги, которые заработал здесь. Тогда я почувствовал, что кооперативы имеют смысл. Окончив вуз, я в июне 1988 года вернулся в Барнаул и уже 4 октября зарегистрировал свой кооператив "Смена". Он был школьным: помня, как сам нуждался в заработке, я решил дать такую возможность детям. Мой выбор пал на школу № 112, там был активный директор, который интересовался всем новым, и у нас сложилось хорошее сотрудничество, нас поддержал и РОНО. Через некоторое время в кооперативе начали работать и взрослые. Они шили что посложнее, дети – что попроще. У нас получались неплохие изделия, их раскупали на ура! На некоторые вещи, как на импортные, даже была очередь.
Мне Юдашкин ближе
– Как вы запускали свою продукцию в торговлю?
– Я заключал договоры с крупными магазинами. Нашу одежду продавали ЦУМ, "Черемушки". Им было интересно такое сотрудничество, а у меня в руках все горело и получалось. Это сейчас я осторожничаю, семь раз отмерю, только потом отрежу. А по молодости некогда было этим заниматься.
– А почему вы вернулись в Барнаул? Наверняка столичный вуз открывал для вас иные перспективы. Слава модельера, например, не манила?
– В школе я мечтал стать модельером. У меня и способности к этому есть. Многим в вузе не давались предметы, где нужно пространственное видение, например начертательная геометрия и инженерная графика. А для меня это было как семечки щелкать! Но дизайнеры – они больше художники и чаще всего разрабатывают коллекции, которые дают направления в моде, а не носятся каждый день обычными людьми. А я практик. Я могу сделать эксклюзивную вещь, но мне хочется, чтобы этот эксклюзив был у многих! И у меня не было желания пойти, например, к Вячеславу Зайцеву на работу, я его взгляды на моду вообще не разделяю, мне в этом смысле Юдашкин ближе.
Я проходил преддипломную практику в Общесоюзном доме моделей на Кузнецком мосту. Туда взяли всего двух человек с курса. Там было очень интересно работать. Но оставаться в Москве я не хотел. Хотя и активно агитировали, в частности звали в аспирантуру в институт, который оканчивал. Но это все не мое – мне интересно производство, а не теория.
Приземленная задача
– Вернемся к вашему бизнесу. Какую-то роль в нем сыграл комсомол?
– На рубеже 1980-1990-х комсомол действительно пошел в бизнес, под его эгидой активно открывались всевозможные молодежные центры. И мне предложили возглавить центр моды – я как раз мечтал о чем-то подобном! Создали, назвали "Ювента". Организация задумывалась серьезно, в структуре должно было быть несколько направлений. Но не было ни базы, ни денег, ни материалов. Администрация края пообещала помощь, я написал план, что необходимо сделать, чтобы развить предприятие. Но помощи не последовало, и становление центра шло за счет средств, которые зарабатывал мой кооператив.
Нас хватило на создание театра моды с модельерами, манекенщицами, хореографами. Выпустили первую коллекцию одежды и разработали для нее настоящее шоу со спецэффектами, музыкой. Не было в Барнауле мероприятия, где мы не участвовали с этой программой. Но со временем деньги кончились, и все начало затухать. Чтобы вернуть вложенные средства, театр пришлось продать. Было очень жалко. Такие проекты очень затратны, а спонсоров не было, и многие моменты были просто не отработаны в области менеджмента и продвижения. Например, никто тогда не знал, что такое реклама и зачем она нужна. Если бы все начать с сегодняшним опытом, наверняка центр моды стал бы успешным. Но, увы. Так я опалил свои крылышки и понял, что, прежде чем запускать какие-то проекты, надо зарабатывать деньги. Такую весьма приземленную задачу я поставил перед фирмой "Гратис", которую зарегистрировал в 1992 году.
Дело пошло
– "Гратис" легко вошел на рынок?
– Да. У меня уже был опыт, и я сделал компанию многопрофильной, чтобы не складывать все яйца в одну корзину. "Гратис" работал в четырех направлениях. Во-первых, мы производили одежду повседневного спроса, которую реализовывали через торги. Объединения магазинов тогда были такие: "Горпромторг", "Потребкооперация", например. Это были сетевые предприятия, и наша одежда продавалась по всему краю. Во-вторых, мы поставляли в край продукцию "Дзинтарс". Я съездил в Ригу и заключил с компанией прямой контракт. Также мы развивали автосервис и цех по переработке пиломатериалов. И неплохо себя чувствовали!
– Как вам это удавалось в "лихие 1990-е" с их криминальной славой?
– Использовались все ресурсы. Вообще, когда вспоминаешь, как все это было, дух захватывает и страшно становится. Было нормой, что к тебе в течение дня приезжает несколько группировок. И стрелки забивали, по 10 машин стояли на разборках. Всякое было. Хорошо, жена тогда ничего не знала.
– Почему "Гратис" потом ушел в сегмент спецодежды?
– Потому что правительство открыло границы для китайских товаров. Это многим тогда испортило бизнес. Почти всех местных производителей они задавили не здоровой конкуренцией, а дешевизной. У нас было хорошее предприятие, выпускавшее качественную продукцию, востребованную на рынке. Но себестоимость нашей продукции была вдвое выше, чем их розничная цена. Как можно что-то продавать в таких условиях? Тогда люди смотрели не на качество, а на цену. И нашу продукцию перестали покупать. Я и решил, что будет правильным переквалифицироваться, и мы занялись спецодеждой: она по закону положена каждому предприятию, работодатели обязаны ее приобретать. И дело пошло.
Капля в море
– Ваш богатый предпринимательский опыт помог пережить кризисы конца XX века?
– Мы пострадали в "черный вторник". И этот опыт позволил нам легко пережить кризис 1998 года, смогли "подстелить соломки". Но, к сожалению, я не смог сделать это в нынешний кризис. Нас приучали работать по правилам цивилизованного европейского бизнеса: пользоваться банковскими кредитами, в частности. И шла активная пропаганда: на свои деньги не разовьешься, а если что-то и сделаешь, то не скоро, и актуальность проекта будет потеряна. И, действительно, хочется же быстрее свои идеи реализовать. И мы начали пользоваться этими кредитами, запускали деньги в дело. А дело теперь не работает, и деньги не отбиваются. И практически у всех бизнесменов такая ситуация сейчас. Просто запас прочности у одних больше, а у других – меньше. За то время, что я занимаюсь бизнесом, было и плохо, и совсем плохо, и ужасно, как сейчас. Но я настроен оптимистично: надеюсь, что и в этот раз найду выход.
– Вы чувствуете господдержку, о которой сейчас много говорится?
– Вот именно, говорится. У нас много болтологии. У всех на слуху слова "помощь малому бизнесу". А где она на практике? Реальной помощью сейчас стало бы снижение банковской ставки рефинансирования. В Европе это сделали первым делом, сейчас ставка там от 0 до 2%. А у нас она 12% – снизили на 0,5%. И радостно отчитываются, что помогли. А 0,5% – это же капля в море. Такие меры приведут к тому, что скоро не с кого будет получать эти деньги, которые так хочет Центробанк. Меня, как и многих бизнесменов, посещают мысли все бросить и пойти картошку сажать. Если такие идеи начнут массово реализовываться, будет плохо всем. Поэтому надо срочно дать возможность остаткам малого бизнеса выкрутиться!
– Кто разрабатывал вашу марку?
– В 1992 году в Барнауле не было специалистов, которые бы занимались разработкой логотипов на должном уровне. И пришлось придумать и нарисовать знак самому! Мы его сразу зарегистрировали и с тех пор под этой маркой и работаем.
– Что самое главное должен сделать мужчина?
– Создать замечательную семью. Ведь все, что мужчина делает в жизни, – ради семьи. И если мужчина смог добиться того, что дома его любят, ценят и уважают, значит, жизнь свою он прожил не зря.
– Есть на свете место, где вы хотели бы побывать?
– С детства мечтаю посмотреть Францию. И вообще хотелось бы поездить по Европе. У меня много родственников живет в европейских странах, и не всех я еще посетил, а очень хочется.
– Каковы ваши гастрономические предпочтения?
– Я люблю разную пищу, и нет такого блюда, без которого я бы жить не мог. Но есть традиционные семейные блюда. Например, у нас стабильно по воскресеньям блины. Дети встают утром, если блинами пахнет, значит, воскресенье. У меня супруга очень хороший кулинар. По мне, наверное, это заметно!
Что мы знаем о Владиславе Гридине
Владислав Геннадьевич Гридин родился 9 октября 1959 года. Окончил художественную школу, Всесоюзный заочный институт текстильной и легкой промышленности (Москва) по специальности "Конструктор-модельер". Отслужил в рядах Советской армии. В процессе обучения в вузе Владислав Геннадьевич поработал на всех швейных предприятиях Барнаула: "Динамо", "Прогресс", "Авангард" и "Барнаулодежда". В 1988 году создал швейный кооператив "Смена", а с 1989 года также возглавлял центр моды "Ювента". В 1992 году он зарегистрировал компанию "Гратис". Сейчас предприятие занимается производством и реализацией спецодежды и входит в Алтайскую ассоциацию производителей и поставщиков средств индивидуальной защиты (АлтАСИЗ).
Владислав Гридин женат, у него две дочери. Он с детства занимается самбо и карате. У главы "Гратиса" практически нет свободного времени. "Бизнес не терпит халявщины, и приходится работать все время, безостановочно. Поэтому я давным-давно не рисовал и мечтаю о времени, когда снова смогу взять в руки кисть", – говорит он.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
