Накануне официального визита премьер-министра в Алтайский край многие издания провели среди своих читателей опрос "О чем бы вы попросили Владимира Путина?". Позволю себе также немного поупражняться на эту тему со своей колокольни. Тем более что просьб у меня нет, а вопросы, скорее всего, неразрешимо-философские. Рассуждать можно очень долго.
Первый вопрос очень простой: "Следует ли нам ожидать в связи с кризисом частичного огосударствления экономики?" Поводом для него послужила не только показательная история с пикалевскими предприятиями (хотя она может стать отличным катализатором необратимых процессов), а более важная, на мой взгляд, информация о том, что в Госдуме появился законопроект о возможной национализации/деприватизации проблемных предприятий.
Для тех, кто не в курсе этого законодательного новшества, вкратце изложу его суть. Предполагается, что собственник завода, у которого возникли неразрешимые трудности, получит возможность обратиться к руководству региона, чтобы предложить ему выкупить все предприятие (или пакет акций) по сходной цене. После этого губернатор вносит на рассмотрение законодательного органа данный вопрос, и при наличии соответствующей суммы в бюджете и благосклонности депутатов сделка оформляется. Если же предприятие уже находится в стадии банкротства, то государство получает преимущественное право выкупа его акций по рыночной цене.
Авторы законопроекта (комитет Госдумы по собственности) подчеркивают два важных момента. Во-первых, данная схема будет работать только в отношении проблемных градообразующих или системных предприятий. В этом случае понятно, что главная задача здесь политическая – выкуп поможет снять социальное напряжение в городе, где иной работы просто нет. Во-вторых, через какой-то период времени предприятие может быть реализовано государством иному или опять-таки прежнему собственнику. Произойдет это после того, как шторм на рынке закончится.
В связи с этим у меня не один вопрос, а целый букет. Очень интересно было бы узнать у премьера, не приведет ли этот закон к массовому переделу собственности, в который будут вовлечены крупные чиновники. Любопытно также, кто от имени государства возьмется рулить проблемным предприятием в трудный период? Есть ли у нашей власти не один батальон антикризисных менеджеров? И, наконец, немаловажно, по какой цене будут покупаться проблемные активы, – рыночной или государственной?
Второй блок вопросов не менее актуален и в какой-то степени тесно связан с первым. Мне интересно, почему в условиях спада, когда необходимо поддерживать внутренний спрос и стимулировать инвестиционную активность предприятий, государство никак не могло в течение полугода пробить финансовые тромбы в финансово-кредитной системе? Каким образом планировалось подкачать деньги в экономику, если кредитные ставки были и остаются высокими? А по оценкам ряда экономистов, правительство с подачи Минфина и ЦБ вовсе не хотело заниматься стимулированием, поскольку по-прежнему опасается второй волны кризиса и хочет подойти к ней с определенными денежными запасами.
Отчасти ответ на эти вопросы я уже читал в различных интервью министров. Например, глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина объясняет это тем, что внутренний спрос в России во многом обеспечивается импортом. И, соответственно, мы пожинаем плоды сырьевой, экспортно-ориентированной экономики, которую выстраивали в течение нескольких лет.
"Мы хотели бы, чтобы экономика была более диверсифицирована, чтобы мы поставляли на мировой рынок не только сырье, но и продукты его переработки с более высокой добавленной стоимостью. Более активно выходили на рынки высокотехнологичной продукции и услуг", – заявила она 4 июня в интервью газете "Ведомости".
И тут логично возникает следующий вопрос: какими мы выйдем из кризиса? Многое будет зависеть от того, захочет ли правительство не на словах, а на деле стимулировать развитие в России инновационной экономики. Причем не только в сырьевых, но и других секторах. Об инновациях (с подачи президента и его четырех "И") действительно говорится очень многое. Но для компаний, которые пытаются что-то внедрить, нет сегодня никаких специальных режимов, нет налоговых каникул в период кризиса и т. д. Ведь если сейчас в тяжелых баталиях с банками отмирают в основном неэффективные предприятия, то меня смущает одно – не окажутся ли в этом списке и те, которые накануне кризиса занялись модернизацией, но завершить ее не успели? Не задушат ли здесь инновации в самом зародыше. Ведь если предприятие имеет рентабельность 10–15%, а ему предлагается кредит под 20–25%, то эти цифры как-то не очень друг с другом сходятся.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
