– Михаил Александрович, на какие действия судей чаще всего жалуются граждане?
– Три четверти жалоб касаются вынесенных судьями решений. Но не в компетенции квалификационной коллегии рассматривать их, и в таких случаях наш ответ гражданам формальный: жалоба остается без рассмотрения, ее обоснованность и законность вправе рассмотреть только вышестоящий суд.
Четверть жалоб – на волокиту, то есть длительное рассмотрение, на грубое поведение судей. По каждому факту назначаются проверки, некоторые из них подтверждаются, большая часть – нет. Если в 2005 году было вынесено 24 представления о привлечении судей к ответственности, то в 2009 году – всего три. Судьи стали меньше допускать волокиты. Правда, некоторые случаи вызывают недоумение, когда при не очень большой нагрузке вынесение решений затягивается. В прошлом году коллегия прекратила полномочии судьи Егорьевского суда, которая затягивала с отписыванием некоторых решений на два года. Сначала ее предупредили, но жалобы граждан не прекращались. Начали проверять документацию за предыдущие годы и обнаружили более ста случаев волокиты по гражданским, уголовным, административным делам. Несмотря на то что у судьи был грудной ребенок, пришлось досрочно прекратить ее полномочия. Верховный суд с нами согласился.
В отличие от обычных граждан, которых защищает Трудовой кодекс, на судей социальная защита не распространяется.
– А анонимные кляузы на судей коллегия рассматривает?
– Да, когда приходят анонимки, мы их тоже проверяем, особенно если речь в них идет о серьезных вещах. В 2005 году был установлен факт, что мировой судья пришел в нетрезвом виде на прием к врачу. К работе это непосредственного отношения не имеет, но это нарушение Кодекса судейской этики. Обладатель столь высокого статуса не может позволить себе ходить по улице пьяным. Итог – судья был лишен полномочий.
– Случается ли, что приговором судьи людям определяется наказание большее, чем предусмотрено законодательством?
– Когда человек "пересидел" – это серьезная ошибка суда. В практике Алтайского краевого суда были такие случаи. Не так давно осудили несовершеннолетнюю девушку, приговорили к исправительным работам. Но на момент возбуждения уголовного дела уже истекли сроки давности для привлечения к уголовной ответственности. Когда выявили нарушения, были вынесены представления и в адрес дознавателя, и в адрес адвоката, прокурора, и, конечно, судьи, – все явно и грубо нарушили закон. Если бы осужденная еще и в места лишения свободы попала, частным определением не ограничились бы.
Но бывают случаи неоднозначные. Несколько лет назад были внесены изменения в статью 37 УК РФ "Необходимая оборона", ее стали трактовать более широко. Мы после этого по надзорным жалобам осужденных пересмотрели десятки уголовных дел, потому что наказание за умышленное убийство – до 15 лет лишения свободы, за превышение пределов необходимой обороны – до трех лет. Получалось, что люди "пересиживали". Были случаи, когда после пересмотренного решения осужденные шли в гражданский процесс и требовали с государства возмещения за незаконное осуждение. Но здесь очень сложно упрекнуть судью и сказать, что он явно ошибся, поскольку речь идет об оценке доказательств. Убийство или убийство при превышении необходимой обороны – это оценочные понятия.
– Когда к уголовной ответственности привлекается судья, это обычно вызывает большой резонанс. А как к таким фактам относится судейское сообщество?
– Спокойно. Мы никоим образом не хотим их скрывать. И то, что зависит от квалификационной коллегии (без согласия коллегии судью привлечь к уголовной ответственности нельзя. – Авт.), мы делаем. Правоохранительные органы собрали материал, подтверждающий обоснованность подозрения трех федеральных судей, коллегия рассмотрела и во всех трех случаях с первого раза дала заключения.
От следственных органов не раз приходилось слышать, что это слишком громоздкая процедура. На мой взгляд, она преодолима, если собрать достаточный набор доказательств. С другой стороны, как юрист я не понимаю, почему сразу после заключения квалификационной коллегии следствие не возбудило уголовное дело в отношении той же судьи Лямкиной*. Это произошло спустя год или больше, а можно было сделать на следующий день. И получилось, что за давностью многие эпизоды ушли из дел всех трех судей.
– Хочется поговорить о преемственности и протекции в краевом суде…
– Это разные вещи. В преемственности я не вижу ничего плохого. Мы не берем людей только из-за фамилии. Есть дети судей, которые несколько раз участвуют в конкурсе, потому что отбор жесткий. У нас работает племянник бывшего председателя краевого суда. Но он работает не потому, что у него фамилия Пашков, а за его хорошую практику в следствии, прокуратуре, за его грамотность. Главное – в преемственности не допустить протеже. Слабый юрист – это отмены решений, жалобы граждан. Зачем нам это нужно?
* Наталья Лямкина обвинялась в том, что, будучи судьей Восточного суда Бийска, умышленно и из личной заинтересованности вынесла два заведомо неправосудных решения. 25 февраля Алтайский краевой суд назначил ей наказание в виде штрафа в размере 200 тыс. рублей, однако от наказания она была освобождена в связи с амнистией.
В голове только судейское
– В 1987 году жители Красногорского района согласно законодательству СССР избрали меня на пять лет судьей. Я тогда еще даже диплом не получил – закон позволял работать в суде без образования. Спустя четыре года меня перевели в Октябрьский суд Барнаула. В 1993 году я уже работал в Алтайском краевом суде. Никакой прокурорской или милицейской философии нет в моей голове, есть только судейская.
– От работы я отдыхаю на природе в узком кругу друзей подальше от телефонных звонков. Наша зарплата позволяет активно отдыхать на море, в интересных экскурсионных турах, но мои любимые места – в Чарышском и Курьинском районах, семьей объездили весь Горный Алтай.
Справка
20 лет в Алтайском краевом суде работает квалификационная коллегия судей, в которую входят 12 судей, семь представителей общественности и представитель президента РФ.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
