Ради метров
— Вам нравится новая архитектура Барнаула?
— Новая застройка мне нравится и не нравится одновременно.
Самые первые кварталы были относительно интересными. Дома в них средней высоты — 9–12 этажей. Это позволяет человеку чувствовать себя более-менее комфортно. Не терять ощущения: это мой дом и двор, я здесь не гость. В таких кварталах единичные высотные акценты в 15, а иногда, в зависимости от градостроительной ситуации, 25 этажей — это хорошие ориентиры, привязка к месту.
Закладывая первые кварталы, застройщик думал: может, внутри разместить аллею или парк? Но эти высокие идеи быстро пропали либо остались только на бумаге. Сейчас в барнаульских кварталах проектируют дома чаще всего от 15–17 этажей. В Москве и того хуже — строят целиком кварталы из 25-этажек. Из-за этого им приходится проектировать большие придомовые территории — образуются гигантские продуваемые дворы. Однородность архитектурных решений и равноэтажность зданий — это самое плохое, что может быть в застройке.
Во главу угла поставлено не создание качественной архитектурной среды, а квадратные метры. И это мне не нравится в новых районах.
Сейчас от обострения конкурентной борьбы застройщики пытаются придать индивидуальность проекту. Но в сути своей скелет здания все тот же, только раскрашен по-новому, а архитектура — это прежде всего конфигурация, форма, объем, а не только цвет.
— Квартальная застройка чаще ориентируется на эконом-жилье. Может, поэтому предлагается простая архитектура?
— Если бы я рассуждал как обыватель, то, наверное, решил: особенная архитектура дорогая и она не для меня. Но я архитектор и понимаю, какие есть резервы у проекта, даже учитывая интересы бизнеса. Часто можно сделать лучше! Это точно.
Например, располагая более разнообразной техникой и потратившись на чуть более сложную организацию строительства квартала смешанной этажности 5–12 этажей, девелопер может получать довольно много квадратных метров и при этом создать разнообразную и живую городскую среду. Почти как при строительстве однотипных 10–12-этажных домов. Но, к сожалению, ключевые решения, в том числе и архитектурные, в проекте принимают менеджеры, не имеющие специализированного образования, а архитекторам просто перестали доверять.
Квасов против
— Вы год участвуете в градостроительных советах, где представляют проекты зданий Барнаула. И очень часто критикуете предложения. Почему?
— Я стараюсь выдерживать баланс и определять объекты, которые наносят вред городу, а какие нет. Если допущены ошибки, я не могу промолчать. Хотя следовало бы чаще голосовать против, потому что почти всем новым проектам не хватает архитектурной выразительности, эстетики.
Например, в центре предлагают строить «коробки» в 16–25 этажей. А ведь эту часть города когда-то ценили за особенную архитектуру. Где качество проекта, уважение к городской и исторической среде?
— Какие ошибки допускают защищающиеся?
— Часто не представляют полный состав проекта. Либо по неопытности, либо там что-то скрывают. Например, приходят без анализа градостроительной ситуации, как будто дом стоит в поле (лесу) и вокруг ничего нет. А на самом деле новострой расположится вплотную к другому дому либо занимает важное место с градостроительной точки зрения и требует совершенно другого подхода.
Например, недавно защищали проект поликлиники в Индустриальном районе. Ее предлагали сделать пяти- или семиэтажной, но сзади уже стоит жилой дом. Вроде у поликлиники относительно небольшая этажность и стоит новое здание на достаточном расстоянии, но потом оказывается, что высота его этажей 3,5-4 метра. То есть фактически оно будет высотой с соседнюю заселенную многоэтажку и визуально перекроет ее, создав дискомфорт для жителей этого дома. Такие ситуации нередки.
— На градосоветах звучит мысль: архитектор пошел на поводу у заказчика. Например, спроектировал слишком большое здание для имеющегося участка. Это глобальная проблема?
— Архитектор — это не свободный художник. Любой объект — это плод труда и компромиссов между проектировщиком, заказчиком, менеджерами и администрацией. Когда обвиняют только архитектора, то это некорректно. Зачастую его идея трансформируется так, что на выходе не понимаешь, участвовал в проекте или нет.
Жилищное строительство сейчас — это только бизнес. Значительная часть объектов заранее идет с нарушениями параметров, потому что застройщик говорит: «Давай будем выжимать из участка все, что возможно». Не помню случаев, когда заказчик сказал: «Хочу построить по лучшему европейскому образцу». Участок земли превратился в «полезное ископаемое».
Но все это не умаляет ответственности архитектора. Очевидна потеря ориентиров у некоторых специалистов и проектных организаций. Они обеими руками на стороне застройщиков, хотя в публичном поле декларируют гуманистические подходы к проектированию.
— Споры по плотности населения участка (количество людей на гектар земли), площади озеленения и так далее происходят на каждой защите. И архитекторы с именем (члены градосовета), и молодые специалисты приводят ссылки на нормативы и вроде работают в рамках закона. Откуда разная трактовка документов?
— Это манипуляция цифрами: попытка выдать желаемое за действительное. Хотя действительно, есть расчетные показатели, в которых можно запутаться, но опыт позволяет избежать ошибки. У меня давно зафиксирован принятый алгоритм расчетов — он понятный, и никаких тайн тут нет. Когда предлагают другой, то получается, что это приводит к двукратному увеличению жилья на гектар, а следовательно, нехватке парковок, озеленения, спортивных и детских площадок, мест в школах и детских садах. Отсюда сложности.
Глобальные причины
— Обсуждение нормативов по плотности застройки вышло за рамки градосовета. Для Алтайского края разрабатываются новые, и полемика между минстроем и застройщиками не затихает с лета 2018 года. Почему?
— Нормативы, которые предлагает минстрой и главный архитектор Алтайского края Виктор Четошников, уточняют существующие, приводят их в соответствие с федеральным законом. Я их накладывал на проектируемый квартал. Все получается корректно.
Предложение же строителей ведет к двукратному увеличению допустимых жилых «квадратов» на отдельном участке, а значит, и заселенных людей. Например, есть участок, где сейчас можно поставить односекционный десятиэтажный дом с площадкой, нормативным озеленением и парковками. А в желаемых строителями нормах предлагается построить на нем две секции, сократив в два раза площадки для спорта, игр детей и озеленения.
Причем предлагается убрать требование по конкретизации площадок (по функции — спорт, озеленение и т. д.) и ввести общий показатель площади. Они не обяжут делать какие-либо площадки вообще, оставив все на усмотрение застройщика.
Это уже не имеет отношения к архитектуре. Можно менеджера посадить, который будет рисовать типовые дома и максимально эффективно использовать землю.
— Строители говорят, что по предложенным ими нормативам уже строят в других городах. Это так?
— Да, например, в Новосибирске, но не везде. Такие кварталы получаются, как в Гонконге — сильно уплотненные. Кто анализировал: как в них живется людям, какие там проблемы? К чему ведет переуплотнение городской среды?
Я много думал о причинах сложившегося конфликта и прихожу к выводу, что проблема более глобальна чем кажется: наш город, как и наша страна, потерял ориентиры — вектор развития.
Раньше государство развивало производство, создавая предприятия, вокруг которых вырастали города с новой компактной архитектурой. Сейчас этот принцип строительства городов сломался: предприятия разрушены, население не прирастает. Для дальнейшего развития города (в том числе и для создания новых районов) требуется обновлять и создавать новую инфраструктуру: ТЭЦ, тянуть сети, дороги. Необходимо создавать места приложения труда и точки экономического роста. Но в этом направлении движения нет, поэтому выбран путь перестройки центра города.
В Барнауле остался один неразыгранный квартал, половину которого займет школа для соседних кварталов 2038 и 2037. Поэтому строители повернули свои интересы в застроенный центр города, но там сложная инфраструктура и дороже земля, поскольку ее приходится выкупать у собственников.
И вот тут-то началось: государство своевременно не занялось организованным расселением центра, и строители остались один на один со своей проблемой. И, соответственно, самое простое, что они смогли придумать — попытаться изменить действующие нормативы проектирования в сторону значительного уплотнения застройки. Это позволило бы компенсировать возможные сложности застройки центра.
— Есть выход?
— Я считаю, что деформация норм в угоду сиюминутным интересам — неправильное и недальновидное решение. Ведь потребность изменения возникла как ответ на новую ненормативную сверхплотную застройку центра. Граждане уже недовольны тем, что не хватает школ, садов и мест отдыха.
Порой в таких домах выйти погулять с ребенком просто некуда: во дворе парковка и две карусели. Появился запрос во власть. Специалисты проанализировали несколько построек в центре и доказали двух-, трехкратное нарушение нормативов. Так зачем усугублять ситуацию?
Я думаю, что строителям и представляющим их интересы проектировщикам, если они способны, нужно предложить рабочую модель новой застройки. Научно обосновать и описать, как будет функционировать уплотненный центр города. Доказать свою правоту или понять ошибочность выбранного пути. И лишь тогда можно будет посмотреть на нормы и создать локальные изменения именно для центра при реконструкции территорий. А не просто прийти в минстрой и сказать: дай изменить норму, потому что в Новосибирске или в Москве так сделали.
О чем еще рассказал архитектор
Что известно об Алексее Квасове
Родился 13 сентября 1983 года. Окончил с отличием АлтГТУ им. Ползунова по специальности «архитектура».
Алексей Квасов четыре года преподавал в Институте архитектуры и дизайна. Работал архитектором в мастерской М. И. Шмидта, где предложил эскиз ТРЦ на месте Барнаульского аппаратурно-механического завода, который назвал «Оригами». Долгое время работал главным архитектором в «Барнаулгражданпроекте». Автор кварталов 2038, «Времена года». Последнее место работы — «Алтайгражданпроект». Сейчас свободный архитектор и дизайнер.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
