Не статист
Все очень просто. С пятого класса я серьезно занимался спортом, ездил на соревнования и сборы. Вот этот адреналин, желание конкурировать с кем-то, стремление быть лучше я впитывал ежедневно. Нас маленьких учили тому, что есть победители и есть статисты. Других людей нет.
Потом я из спорта ушел. Но характер-то и вся эта спортивная выучка остались! Бабушки и мама — заслуженные хирурги России и я пошел в медицину. И на самом деле оказалось, что хирургия напоминает спорт. Это постоянное состязание: приходишь и борешься с болезнью. Или она тебя побеждает или ты.
При всем уважении, я бы не смог работать терапевтом. Это другой менталитет, другая парадигма в голове. В хирургии все быстро — вот работа и вот результат. Нет права на ошибку.
В итоге уже более 20 лет, Дмитрий Ананьев работает практикующим кардиохирургом. Всего в династии Ананьевых 26 врачей.
Думать о человеке
Кардиохирургия очень эмоциональная. Она не имеет форы, никогда ничего не прощает, здесь не может быть некомпетентности, нежелания работать. Можно оперировать что угодно, когда работает сердце. А вот оперировать сердце… Это другое.
Одна из сложных тем сегодняшнего дня - все, что связано с клапанносохраняющими операциями. Конечно, кардиохирургу проще убрать измененный клапан и поставить протез, а после сказать, что ты адекватно прооперировал больного. Но ведь у человека появится ряд неудобств!
Во-первых, искусственный клапан издает определенный звук — как будто тикает будильник. Во-вторых, человек слышит работу своего сердца, что не очень психологически приятно. В-третьих, пациент должен регулярно принимать препараты, разжижающие кровь, что чревато негативными последствиями особенно для детей. В-четвертых, могут возникнуть проблемы, связанные с дисфункцией протеза. В-пятых, у искусственного клапана есть срок годности и спустя несколько лет требуется очередная операция.
Я стараюсь всегда об этом думать, потому что каждый пациент, который просыпается в реанимации, не хочет, чтобы на нем были большие повреждения, а в нем — что-то искусственное.
Возможно, поэтому в отделении кардиохирургии ККБ придерживаются стратегии миниинвазивного доступа и сейчас в приоритете клапанносохраняющие операции. Определенный процент операций начинается здесь с обсуждения возможности реконструировать пациенту свой клапан и добраться до него даже без остановки сердца через маленький разрез. Для хирурга это тяжелая задача, но отталкиваться нужно от того, что лучше человеку.
Каждый день мы приходим на работу не для того, чтобы показать, какие мы умные технари, а для того, чтобы спасти людей. Самый главный человек в больнице — пациент.
Можно больше
Алтайские специалисты могут провести тысячу высокотехнологичных операций на сердце в год, учитывая Кардиодиспансер и Краевую клиническую больницу, а делает не больше 400. Это больная тема для нашего региона, потому что операций требуется в несколько раз больше, чем их "дают".
Мы беседуем на эту тему с руководством — понимание есть, но ситуация во всей стране стандартная. Отдельно взятая отрасль медицины самостоятельно жить не может, а кризис кругом все-таки есть.
Завотделением уверен, что жители Алтая имеют право получать помощь здесь, а не оперироваться в федеральных центрах, где очередь на проведение высокотехнологичных операций составляет от 6 до 12 месяцев.
Кстати, сегодня уже практически сформирована очередь в федеральные медицинские центры с проведением операций в 2017 году.
Коллективный разум
В этом году в операционной кардиохирургического отделения ККБ впервые были проведены две уникальных операции на сердце. Пациентам сделали резекцию створок, пластику колец и протезирование искусственных аорт левого желудочка. Никто в Алтайском крае раньше такого не делал. Все прошло успешно.
Любая операция — как игра футбольной команды. Это коллективный разум, общие решения и общие победы. Если я стою за столом и оперирую, то не могу сказать, что все делал один. Только вместе. Это специфика кардиохирургии.
В каждом сердце — загадка и мистика
Я помню свой "первый раз": шла операция на работающем сердце, которую проводили мои учителя-кардиохирурги. Нужно было проникнуть внутрь, оценить структуру митрального клапана, потом завести туда инструменты. Сейчас все делается по-другому. Но тогда, я помню, углубился, нащупал сердце, потом вытащил руку и долго был под впечатлением.
Сердце — живое, это не кусок чего-то. Оно покрыто мистикой. Никто до сих пор не знает, почему оно начинает биться. Как работает сердце знают многие, но как и почему в нем появляется эта Божья искра — биение в еще маленьком не сформировавшемся организме, неизвестно никому. Думаю, это связано не только с тем миром, в котором мы живем...
Самое важное - в нашем Telegram-канале
