Фермер Владимир Емельянов купил верблюдов несколько лет назад "для души". Вообще, у него все хозяйство "для души":
– У меня зоотехническое образование, я всю жизнь со скотом. Могу и скотником, и пчеловодом, и дояркой, и пояркой. Я потомственный труженик – мне работать надо.
Ходят бодро
В хозяйстве Владимира Емельянова 288 свиней во главе с гигантским хряком Аликом, около 500 овец и два верблюда – черный Тишка и его светлая подруга. Пять лет назад Емельянов привез их из Кош-Агача в кузове грузовика. Первые зимы дались верблюдам тяжело: "скучные ходили, аж горбы свесили", потом акклиматизировались, ходят бодро, жуют сено. Рабочие верблюдов любят, один молодой парень катается на Тишке верхом.
– Вот жалко, верблюжонка у нас нету, – говорит самый авторитетный скотник Сергей Куклев.
– Мы не знаем, как у них физиологические циклы устроены, – объясняет Емельянов. – Пять лет уже у нас живут, и ничего пока.
Вокруг овец
Наш интерес к фермеру Емельянову вызван не верблюдами – про него говорят, что он возрождает овцеводство, которое в советские времена было гордостью Курьинского района. Когда-то здесь был племенной завод на 24 тысячи овец, здесь вывели рекордного барана по кличке Четыреста Пятьдесят Восьмой (он весил около двух центнеров и давал десять кило чистого волокна). Отсюда отправляли по всей России тысячи тонн шерсти, и основная жизнь района крутилась вокруг овец.
В девяностых все фабрики, которые производили шерстяные ткани, закрылись и лучшее в мире руно алтайской тонкорунной овцы оказалось невостребованным. Теперь похожее сырье производят только Австралия и Новая Зеландия и продают, кстати, по 200 долларов за килограмм в Китай и Ватикан.
Дело не в этом
– Дело вообще не в этом, – Владимир Николаевич решительно отказывается от роли спасителя алтайского овцеводства. – У меня и коневодство было развито, и коров я держал герефордской породы, но пришлось полностью перейти на овечек и свиней, чтобы на глазах все было. Летом на отгонные выпасы не наездишься, некогда – у меня же еще растениеводство и убойный пункт. А кадры в сельском хозяйстве известно какие: пьют, скот воруют…
Я взял землю в аренду, чтобы летом овцы тут, рядом, паслись и я их видел каждый день утром и вечером. И свиньи все время на глазах. А по-другому тут не получается.
Ты бай
Разноцветные овцы держатся настороженной кучей, кучерявые ягнята суетятся рядом с матками.
– Кать-кать-кать-кать… – фермер ловит двух ягнят, поднимает на руки. – Ну разве это не радость? Они очень интересные, особенно малыши. Мы всю жизнь овец держали, это мое любимое животное. Одно время с сыном пасли частных овец – собирали у населения и пасли. И вот так сложилось, что мой хороший знакомый из Кош-Агача сообщил: пришла партия хороших овец на забой. Деньги были, я поехал и купил первую партию, 105 маток. И пошло, и поехало. Купил стригальный аппарат, купил хороших казахских овец эльдибаевской* породы, смешал с нашей сибирской. Потом начал подкупать эльдибаевскую породу, и помесь постепенно вытеснилась.
Вчера у меня был пересчет – 12 голов не дотянул до полтысячи. Мои друзья из Казахстана говорят: "Ты бай". По их меркам, если есть 500 овец, значит, бай.
Спрос на баранину на рынке Сибири очертенный. Барнаул, Кемерово, Новосибирск – отовсюду звонки, хотя рекламы никакой не было практически; я даже в Нефтеюганск этим летом овец отправлял.
– А шерсть?
– Шерсть – это проблема, да. Руно** никто нигде не берет. В этом году увезли на свалку килограммов 500–700, большие объемы. А та шерсть, которая называется поярка, идет на валенки. Они сейчас востребованы очень и очень. Краснощековская пимокатня со мной валенками рассчитывается, я не успею их привезти – они уже разошлись все.
Сам по себе
Секрет своего фермерского успеха Владимир Емельянов объясняет силой воли.
– 14 лет я этим занимаюсь, и 14 лет у меня во рту не было ни капли спиртного. Первое правило: стопку выбросить вообще! Где выпил, там ничего не будет, – рассказывает он. – Скажу честно: много рабочих прошло через мои руки, большую партию людей я закодировал. У меня сейчас десять человек, отменные мужики. Двое закодированных, возил их летом. Надо с людьми работу вести, тогда будет все нормально.
Начал я в 96-м году со шкур. Тогда был большой спрос на кожсырье, так я эти шкуры где только не собирал! Потом мясо принимал, потом первым в районе построил бойню. Бойню открыл – надо еще чем-то заниматься, не могу на месте сидеть. Стал животноводством заниматься, а там и земледелием – корма ж нужны! У нас на сегодняшний день где-то 2 200 га посевная площадь. Сею пшеницу, овес, ячмень, гречиху. В этом году гречка хорошо помогла, по 40 тысяч тонну продавали. Себе машину поменял, жене, техники купил. Еще года два, и крылья расправим.
– Вы, наверное, самый крупный фермер в районе?
– Да почему, нет. А с другой стороны, так где-то. Я ничего не подсчитываю, работаю сам по себе.
Главное – здоровье
В конце восьмидесятых десятки людей в районе загорелись идеей свободного труда на своей земле, сейчас фермеров можно пересчитать по пальцам. Емельянов говорит, что жизнь с каждым годом становится все труднее: "В России живем, коррупция процветает капитально". С мрачным огнем в глазах рассказывает о своем опыте коневодства:
– У нас тут один на Белом озере туризмом занимается, я для него выращивал пегих коней, туристов катать. В девятом году угнали коней на два миллиона – знал, кто угнал, знал, где кони, – сделать ничего не мог, все повязано. Мне сразу сказали: "С этими ты ничего не сделаешь". Сейчас краевой суд вроде вынес решение по-новой дело возбудить, и ничего, все повязано. А я одного из этих коней внуку подарил, он во втором классе. Так расстроился.
Он вспоминает, как по горячим следам пытался вернуть своих коней: повез на своем автомобиле трех милиционеров, дорогу перегородили хмурые здоровяки на четырех машинах: "Давайте отсюда".
– Очень трудно. Некуда обратиться, работаем сами по себе. Криминал сплошной, и никто ничем не поможет.
Эта история надолго подкосила Емельянова – он продал остальных коней в Казахстан и полгода к хозяйству даже не притрагивался.
– Потом погоревал-погоревал, махнул рукой, начал с нуля, и все получилось. Я человек старой закалки. Не буду руки опускать. Мне и жена говорит, Надежда Васильевна: "Главное, чтобы здоровье у тебя было. А ты такой, что хозяйство снова по копеечке соберешь".
Цитата
– Семья – моя гордость. Сын в соседней деревне Трусово держит огромное хозяйство. 14 коров, кролики – он один там такой. Мы сначала вместе работали, но у меня тяжелый характер, и он сказал: "Давай ты сам будешь, а я сам". У Светы, дочери, тоже большое хозяйство. Жена, Надежда Васильевна, у меня работает бухгалтером. Мы познакомились – она в седьмом классе, я в восьмом. Я в армию уходил, сын родился.
Цифра
8–9 тысяч рублей – размер зарплаты, которую фермер Емельянов платит рабочим.
_________________
* Эдильбаевская порода – порода курдючных грубошерстных овец мясосального направления, выведена в Казахстане.
** Руно – шерстяной покров баранов и овец, используется только для производства тканей. Поярка (поярок) – шерсть от первой стрижки ягнят.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
