Первый документ в папке по этому делу – письмо в газету "Советская Сибирь" 25-тысячника* А. Никонова из села Балыкса Старо-Бардинского (сейчас Красногорского) района. Он сообщает, что председатель сельхозартели "Прямой путь" вместо укрепления колхоза и правильного руководства занимается половой распущенностью и пьянством, не выполняет постановления правительства.
Из письма в газету и донесения в ГПУ:
В Октябрьские торжества 7–8 ноября 1932 г. Константинов пьянствовал, стрелял из револьвера, потерял партбилет и другие документы, потом кто-то нашел и ему возвратил. А раз глава загулял, так и колхозники. Пьянство было поголовное, скот ходил без кормов по всей деревне, доярки были пьяны… раз были выпивки, то нужна была и закуска. К празднику Октября закололи двух бычков и мясо распределили между правлением и бригадирами да еще не забыли председателя сельсовета Верясова, хотя он и не член данного колхоза. Но как хозяин села, он же по совместительству секретарь ячейки РКП(б), получил свою долю за то, чтобы он набрал воды в рот и молчал, а рядовые колхозники не только не получили мяса, но многие из них остались также без хлеба или на голой картошке.
Также Никонов сообщает все колхозные пересуды о личной жизни председателя:
"Из этих безобразий вытекают еще более яркие безобразия, – строчит автор донесения. – Хлебозаготовки выполнены на 21 процент. Летом хлеб воровали, колосья. Вора поймали, но мер никаких не приняли. Коровы летом требовали огула, но на это никто не обращал внимания…" И так далее – на нескольких листках.
Подобные доносы в те годы поощрялись. Партия призывала к бдительности. Петиции писались пачками как из лучших патриотических побуждений, так и из-за личной обиды.
Кричали лодыри!
После на допросе перед выездной тройкой Иван Константинов отписывался по всем пунктам обвинения красными чернилами:
"По существу дела показываю, что 7 и 8 ноября я пьянствовал с членами правления и бригадирами. Правда, у нас был организован отряд-конница. Последней командовал я. И по приезде отряда в село Макарьевское, где нас встретили, в буфете торговали пивом. Я, правда, с некоторыми товарищами выпил одну бутылку, и меня без привычки расписало. И чувствовал себя по-среднему (…) Никакой стрельбы не было и вообще скандала и скота голодного не было. Это все ложь. Партбилет не терял никогда. С Г. я был как с колхозницей знаком и как с хорошей женщиной. Что касается П., с которой я якобы был в половой связи, этого никогда не было. Я ее презираю как распущенную женщину.
В отношении бычков, выбракованных на питание на момент молотьбы, из этого, правда, я по килограмму дал членам правления, себе, учителям и сельсовету. Правда, колхозники возмущались, но мясо не по трудодням раздавалось, а на общественное питание, и не дал Никонову. Но кричали лодыри, честные колхозники ничего не говорили".
"Свидетели – люди, которые занимаются склоками, – добавляет в конце протокола Константинов. – Особенно этот Никонов, который думал уезжать в Ленинград, и в самую горячую пору вся семья совершенно не хотела работать…"
Исключение бригадиров
10 марта 1933 года в селе Балыкса состоялось общее собрание колхозников, на котором присутствовал уполномоченный районного исполнительного комитета Сигаев. Главной повесткой было исключение из членов колхоза бригадиров, с которыми "пьянствовал Константинов". Прения этого собрания также пришиты к делу. Сначала несколько колхозников высказывают личные обиды на бригадиров.
Березовская А.: – Когда выделяли ударников, то включали побогаче, а беднячку Парфенову, которая заслуживает слова "ударница", обошли.
Парфенова Н.: – При работе на возке снопов Малышев Архип выбирал себе хорошие места, а нас гнал на косогоры, и тогда мы несли голод, питались исключительно творогом на пашне, а он ел белый хлеб.
Сухих В.: – При выдаче проса со стороны кладовщика было применено подразделение личности, а именно: бедноте давали наполовину со снегом, а побогаче давали сухое зерно.
– Не нужно говорить ложь, хлеб получили все одинаковый, – попыталась заступиться за бригадиров колхозница Пелагея Грошева, но ее одинокий голос потонул в общем хоре обвинений. Больше всего досталось Виктору Тендекову, у которого раскулачили старика отца.
Мостовщиков В.: – Тендеков есть типичный кулак, в период колчаковской реакции пытался драть меня в своей собственной квартире и вел агитацию среди членов, говоря: зачем работать, все равно хлеба нет. Я так возмущен этим положением, что до сих пор эта кулачина была в колхозе. Сын Тендекова Александр всеми силами пытался вникнуть в ряды комсомола и исподтишка вредить строительству колхоза.
Казаков: – Тендеков – кулак, которого нужно было сослать в 1929 году, они ставили все преграды к тому, чтобы труженик-бедняк не в состоянии был выходить на работу. Кулацкая струнка втянута в нас, мы не умеем хорошее отделить от плохого, нужно просить следственные органы о предании их суду…
– Крестьяне, пройдя через идеологическую мясорубку 1920–1930-х, не задаются вопросом, зачем нужно раскулачивание, – говорит об эпохе раскулачивания и чисток Татьяна Щеглова, доктор исторических наук, профессор Алтайской педагогической академии.– Они рассуждают в рамках: кого раскулачивать? Внимание их с помощью пропаганды было сфокусировано на выборе жертв раскулачивания и тем самым отвлечено от общей проблемы правомерности этого процесса. Устные рассказы старожилов показывают, что жители сел адаптировались в условиях меняющейся политики и перестраивали схему поведения, как только власть определяла новые "правила игры". Многие пришли к выводу: чтобы уберечься, надо думать и делать, как "велит партия", или по, крайней мере, говорить вслух лишь то, что можно.
Избавимся от них!
На собраниях тех лет редкие смельчаки осмеливались нарушить обличительный сценарий.
В Балыксе тоже выкрикиваются известные в ту пору лозунги: "Чего нам плакать о кулаках, надо от них избавиться", "Нам нужно с корнем вырвать эту кулацкую свору", "У кулаков расставлены сети по деревне, и беднота попадает в них". Точку под обличениями подводит И. Сигаев, уполномоченный РИКа:
– Члены, имеющие родственные связи с вредителями, жалеют их и молчат. Но неужели из-за четырех человек вредителей будет страдать колхоз? Эти родственники не учитывают положения бедняков. Неверно Грошева защищала Чеснокова, что он хороший человек. Есть справки, говорящие о безобразиях. Если бы на минуту вернулся Колчак, то Тендеков бы не собирал общего собрания, применял казнь сам.
Парфенов Афанасий остановился на вопросе, что каждый колхозник должен быть зажиточным. Это понятие нужно разъяснить колхознику иначе. На этом деле играет кулак. Нам нужно бороться и выкорчевывать корни капиталистического сознания!
Постановили: семьи кулаков из колхоза исключить и настоятельно просить следственные органы заняться вредителями. За это решение проголосовали 69 человек, 31 не стал голосовать "за", даже несмотря на присутствие уполномоченного.
Следы замело
После этого собрания еще неоднократно будут допрашивать "вредителей". В деле есть также допрос брата Константинова из Сросток, которому вменялся в вину отказ поехать на лесозаготовки из-за грыжи.
Николай и Архип Малышевы, Василий Чесноков и Николай Тендеков, арестованные сразу после собрания 10 марта 1933 года, были осуждены по статье 58-10, 11, их обвинили в пропаганде и агитации против советской власти, совершении контрреволюционных преступлений.
Василий Чесноков был осужден к пяти годам лишения свободы, Виктор Тендеков – к десяти годам, Малышев Николай Архипович – к пяти годам, Малышев Архип Сергеевич – тоже (освобожден условно-досрочно в связи с преклонным возрастом).
Сведений о дальнейшей судьбе председателя сельхозартели "Прямой путь" Ивана Константинова нет ни в Государственном архиве Алтайского края, ни в архиве ФСБ Алтайского края.
* 25-тысячники – передовые рабочие крупных промышленных центров СССР, поехавшие по призыву Коммунистической партии на хозяйственно-организационную работу в колхозы в начале 1930-х годов.
Цифра
2 092 человека были осуждены по обвинению в принадлежности к заговору в Западной Сибири, из них расстреляно 976, приговорено к различным срокам лагерей 1 114 человек.
Как начиналась "большая чистка" на Алтае
"Сигналом для репрессий послужило выступление Сталина на объединенном Пленуме ЦК и ЦК ВКП(б) 7 января 1933 года, – писал краевед Василий Гришаев в очерке "Сростинское дело". – „Нынешние кулаки, – сказал Сталин, – сладенькие, почти святые. Они занимают должности кладовщиков, завхозов, счетоводов и т. д. Не замечая колхозного врага и его новой маски, некоторые товарищи успокаивают себя тем, что кулаков уже нет, антисоветские элементы уничтожены. Кулаки разбиты, но не добиты”". Это была прямая установка на продолжение репрессий против крестьянства.
Выискивать врагов колхозного строя было несложно. Следователи выпытывали у крестьян сведения о всяких неполадках, недостатках в работе колхоза. Даже опоздание на работу, потерянный куль годились для компромата. Обвинению подыграла и поздняя молотьба хлеба, колхозники многих сел Старо-Бардинского района жаловались на "зерно со льдом". Что уж говорить о деле Константинова, где был и такой компромат, как пьяное празднование 7 ноября 1932 года и "половая распущенность".
Из резолюции собрания колхозников села Балыкса:
Все недочеты получились в силу того, что бригадир 2-й бригады Малышев Николай оказался кулаком, бригадир 1-й бригады Тендеков тоже кулак, завхоз Чесноков – родственник сосланных кулаков. Вся эта контрреволюционная группировка довела колхоз до катастрофического состояния. Кулаки вредили, а правление в лице председателя их прикрывало, в результате кулаки и их родственники оказались ударниками, а честные труженики-бедняки считались лодырями. В результате у кулаков был хороший белый хлеб, а у середняков нечего было есть.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
