Никакой коррупции
Алексей Лучкин,
замначальника отдела по руководству уголовно-исполнительными инспекциями Управления ФСИН России по Алтайскому краю:
Ограничение свободы – та мера пресечения, которая будет использоваться как основное и дополнительное наказание. За совершение тяжких или особо тяжких преступлений домашний арест может быть только дополнительной мерой пресечения. Например, суд вынес приговор – 15 лет за убийство плюс два года ограничения свободы по выходу из тюрьмы.
Арестантам-надомникам запретили выходить из дома в определенное время суток, менять место жительства и уезжать без разрешения из муниципалитета. Это обязательные ограничения. Есть еще дополнительные: не посещать определенные места, не менять место учебы или работы и так далее на усмотрение суда. Я считаю, это самый продуманный закон. В советские годы существовал административный надзор за заключенными. Сегодняшний аналог – ограничение свободы.
На сотрудников системы исполнения наказаний возложен контроль над преступниками. Мы имеем право приехать домой к осужденному с проверкой в любое время суток кроме ночного. Считаю безосновательными опасения многих российских правозащитников насчет коррупционных лазеек в законе. Не исключаю случаев взяточничества только в первый год-два действия этого закона. Но после того, как на домашних арестантов наденут электронные браслеты, о коррупции вообще бессмысленно будет говорить. Каждый их шаг будет отслеживаться.
Новая мера пресечения предусмотрена в качестве санкции практически для каждой статьи в Уголовном кодексе. Но это не говорит о том, что в Алтайском крае в первый год действия закона резко возрастет количество осужденных, приговоренных к домашнему аресту. С этой санкцией пока еще не работали суды. Например, в 2005 году была введена такая мера, как обязательные работы. В первый год суды выносили это наказание лишь 20–30 осужденным. Сейчас их количество возросло до 300 человек.
Гуманизация набирает обороты
Александр Брод,
директор Московского бюро по правам человека, член Общественной палаты России:
Такой опыт распространен в развитых странах, для России это тоже актуально. Не на словах, а на деле случилась гуманизация системы наказания. У нас переполнены следственные изоляторы, тюрьмы, колонии, где безобразные санитарные условия, где заключенных пытают и над ними издеваются. Оттуда люди возвращаются не с осознанием тяжести своего проступка, а с искалеченной психикой. Как показывает статистика, многие из них склонны к продолжению криминальной деятельности. И никто им не помогает в социализации, дальнейшем трудоустройстве. На бывших заключенных лежит клеймо испорченных людей второго сорта.
Поэтому новую меру пресечения необходимо опробовать и попытаться утвердить ее на практике. Общественная палата и общественные организации будут вести мониторинг того, как нововведение реализуется. Хотя есть определенные риски и есть момент коррупционности. Не хотелось бы, чтобы людям, способным откупиться, создавали "льготные" условия.
Пользы больше, чем вреда
Юрий Вислогузов,
уполномоченный по правам человека в Алтайском крае:
В России, в том числе в Алтайском крае, достаточное количество людей, осужденных за малозначительные преступления. Во многих случаях и не стоит человека изолировать от общества. Ограничение свободы в домашних условиях я считают правомерным и оправданным. Почему? Тюрьма – не лучшая школа для воспитания и перевоспитания. Лучше человек сам себя будет содержать, а не общество. Многие из тех, кто отбывает реальный срок наказания, теряют социальные связи, что наносит человеку определенный моральный ущерб. Я уже не говорю о материальной стороне вопроса. У многих из них дома остаются семьи, близкие, которых необходимо содержать. Единственное, что настораживает в новой мере пресечения, – важно, чтобы решения судов об ограничении или лишении свободы под домашним арестом, исполнялись. К сожалению, в России все происходит по известному выражению "строгость российских законов компенсируется…" и дальше по тексту. Нужно контролировать исполнение такой меры наказания. В любом случае эта гуманная акция по отношению к людям, совершившим преступление, заслуживает поддержки, она принесет обществу больше пользы, чем вреда.
Домашний арест необходим?
Юлия Злобина:
Закон не сработает. Он откроет лазейки для людей, которые совершили не мелкие, а более серьезные правонарушения. Ведь, как показывает практика, наш закон можно повернуть в любую удобную тебе строну.
Нина Кашуба:
Я уверена, что такой закон необходим. Моя семья недавно оказалась в щекотливой ситуации. Слава богу, все обошлось. Но когда я присутствовала в зале суда, где судили моего сына буквально "за мешок картошки", свидетельствовал непонятно что за человек, и его показания были невразумительные, а именно от них зависела судьба сына…
Джо Ватсон:
Я живу в Алтайском крае два года, сам родом из США. У нас действует подобный закон, и браслеты надевают на ноги преступникам. Но чтобы воплотить такой закон в жизнь, нужны огромные финансовые влияния (это я про браслеты говорю). Считаю, что эта юридическая мера определенный демократический шаг.
Алексей Толокольников:
Закон нужен, и он приживется. И необязательно ждать момента, когда отработаются все механизмы для его реализации. Уверен, что осужденные будут законопослушными.
Эффективны ли суды в деле защиты прав граждан?
Суд – действенное средство - 36%
Работа судов неэффективна - 38%
Затрудняюсь ответить - 24%
Опрос 1 600 респондентов проведен ВЦИОМ в декабре 2008 года.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
