Коров — в Красную книгу
— Александр Викторович, в течение года краевые и федеральные власти озвучивают возможные варианты вывода молочного животноводства из кризиса. Ощущаете ли вы результаты этой работы?
— После резкого снижения закупочных цен на продукцию стало складываться ощущение, что наше молочное животноводство никому не нужно. Ситуация развивается таким образом, что в течение последующих пяти лет, если ничего не изменится, то животных, которых называют коровами, практически не останется. Молочное животноводство — очень трудоемкий и затратный процесс. Многие хозяйства вынуждены идти на уничтожение скота.
— Такая же обстановка складывается и в хозяйстве "Буланихинское"?
— Здесь совсем другая ситуация. Сельхозпредприятие входит в группу компаний "Киприно". Инвестор не позволит ликвидировать свою же сырьевую базу. Я занял должность директора в хозяйстве только 29 июля. До этого я восемь лет руководил агрофирмой "Урожай", тоже в Зональном районе. Ее собственником является предприятие "Алтайская буренка". Я убедился в том, что в сегодняшних условиях будущее есть только у тех молочных ферм, которые принадлежат переработчикам. Чтобы объяснить свой однозначный вывод, расскажу предысторию создания хозяйства "Урожай".
В 2001 году я возглавил колхоз "Соколовский". На тот момент он имел долгов на 17 млн. рублей. И самостоятельно выйти из тупиковой ситуации не мог. Посевную кампанию проводить было не на что, зарплату платить также нечем. На фермах некогда крупного хозяйства оставалось 400 свиней и 400 коров. И замглавы администрации района заявил, что власть не интересует дальнейшая судьба "Соколовского". Все привело бы к банкротству. Но хозяйству повезло. Меня пригласил на тот момент председатель совета директоров "Бийского маслоэкстракционного завода" Сергей Бузенко. Ему нужно было сырье — подсолнечник. Цена на зерно в то время была мизерная, килограмм пшеницы стоил 2 рубля. И в Зональном на хлебоприемном пункте, который также принадлежал заводу, все хранилища были завалены зерном. А с подсолнечником было сложнее. В итоге предприятие приобрело "Соколовский", реорганизовало его в агрофирму "Урожай" и начало выращивать на его полях подсолнечник.
Но в 2006 году на заводе сложилась сложная финансовая ситуация, и акционеры приняли решение продать хозяйство. Я вышел на руководителя перерабатывающего предприятия "Алтайская буренка" Александра Глумова с предложением купить "Урожай". И он согласился. С приходом этого инвестора в агрофирму вдохнули вторую жизнь. У нас шло не только количественное, но и качественное развитие. В этот период заработал нацпроект развития АПК. Переработчик сделал серьезные вложения: в 2007 году было полностью заменено старое доильное оборудование на установки фирмы De Laval, в прошлом году только техники было приобретено более чем на 100 млн. рублей. Сегодня "Урожай" занимает лидирующие позиции среди животноводческих предприятий не только района, но и края. Без переработчика, который заинтересован в повышении продуктивности и готов направлять на это средства, хозяйству было бы сложно работать эффективно.
— Отличается ли система хозяйствования у различных инвесторов-переработчиков — "Алтайской буренки" и "Киприно"?
— Практически не отличается. Но в агрофирму "Урожай" инвестор пришел гораздо раньше, чем в "Буланихинское". Один мой коллега назвал последнее графскими развалинами. Когда-то предприятие было мощным, но потом начало терять свою силу. С приходом переработчика началось восстановление хозяйства, но это очень длительный процесс.
— Какие планы строит относительно "Буланихинского" его собственник?
— При устройстве на работу я разговаривал с руководителем группы компаний "Киприно" Денисом Зюзиным. Он обозначил следующие перспективы развития сельхозпредприятия. На базе "Буланихинского" будет построен комплекс на 2 тыс. коров (на данный момент здесь содержится 900 голов). В течение двух ближайших лет будет разработано техническое решение и выбрана площадка под строительство. Дело в том, что в состав холдинга входит "Троицкий маслосырозавод", который серьезно модернизирован. Для загрузки мощностей предприятия потребуется качественное сырье.
Схемы не помогут
— Вы говорите, что самостоятельным животноводческим хозяйствам при сегодняшней конъюнктуре цен развиваться практически невозможно. А можно ли было накопить финансовый "жирок" в том же 2007 году, когда закупочные цены были гораздо выше, и модернизировать производственную базу?
— Чтобы реконструировать молочные фермы и вообще все производство молока, нужны очень большие вложения. И тот несущественный подъем закупочных цен не решил и трети проблем. Я вернусь к агрофирме "Урожай", где только на первоначальном этапе модернизации пришлось взять кредит 14 млн. рублей. И то из-за недостатка средств технологию мы оставили прежней — привязное содержание. А это шаг назад. С беспривязной технологией содержания скота не требуется много людей, но при этом специалисты должны быть высокого уровня. Я был на подмосковных фермах. Люди ездят на работу за 160 км. Причем доярки приезжают на машинах получше, чем у меня, – на "Лэнд-Круизерах". У них высокая зарплата. Но при этом они являются высококвалифицированными специалистами, многие из них имеют высшее образование. У нас же на ферму приходят работать люди со стороны. А корова — это животное, которое не прощает небрежного обращения к себе.
Возросшие процентные ставки также затрудняют развитие животноводства. Поддерживать положительную рентабельность в этой отрасли без господдержки практически невозможно. Поэтому у нас нет однонаправленных — только молочных — сельхозпредприятий, во всех обязательно есть растениеводческое направление. При этом молочное скотоводство является тормозом развития всего хозяйства. Я смотрел, какая помощь оказывается сельхозпроизводителям в странах Евросоюза. Там на каждую корову вне зависимости от ее продуктивности государство выделяет три евро в сутки. Немецкие фермеры устраивают акции протеста из-за того, что у них молоко закупается по 66 евроцентов за литр. И они требуют поднять закупочные цены до 95 евроцентов, то есть практически до 40 рублей за литр. При этом кредиты там выдаются под 2–3%.
Наши соседи в Кемеровской и Новосибирской областях также получают небольшую помощь в виде дотаций на молоко. Мы же не получаем ни копейки. У нас только ведут разговоры о возможном вводе дотаций. Причем изначально говорилось, что федеральный бюджет будет выделять по 2 рубля на каждый литр реализованного молока плюс краевой бюджет — по рублю. Хотя сегодня мы потеряли такую надежду.
— Минсельхоз утвердил краевую программу развития молочного скотоводства на 2009–2012 годы. Сможет ли она исправить ситуацию в отрасли?
— Если будут выделены дотации на производство каждого литра молока, тогда программа что-то изменит. По-моему, давно пора прекращать рассуждать на тему, что поможет животноводству выжить. Ответ давно известен — прямые дотации на каждую произведенную единицу продукции. А вот все остальные схемы — серые или красные — не сработают. Финал один — коров становится все меньше и меньше. На краевых совещаниях регулярно начали поднимать этот вопрос даже такие мощные хозяйства, как "Чистюньский" Топчихинского района. Руководители сельхозпредприятий заявляют, что станут сокращать количество скота, если не будет никакой помощи со стороны государства. И я сомневаюсь, что отчетность по поголовью соответствует действительности. Но даже нарисованные цифры показывают динамику снижения количества КРС. Хотя кого мы обманываем? Самих себя.
— Во II и III кварталах Роспотребнадзор запрещал ввоз сухого молока из Белоруссии. Изменило ли это конъюнктуру цен на рынке?
— Все осталось по-прежнему. Мы не почувствовали никаких изменений в лучшую сторону.
— Еще одной из государственных мер, направленных на поддержку животноводства, был ввод технического регламента на молочную продукцию. Принес ли он результаты?
— А вы скажите, кто-то отличает молочный напиток от молока? Информация на упаковках осталась прежней. В регламенте много пунктов, по которым можно предъявить претензии и к производителям, и к переработчикам. Сегодня даже крупные сельхозпредприятия не могут обеспечить производство продукции так, чтобы она не соприкасалась с воздухом. Мы физически не можем это сделать, не говоря уже о личных подсобных хозяйствах.
— ГУСХ организовало информационно-консультационный центр для сельхозпроизводителей, и в ближайшее время он начнет работать. Будет ли, по-вашему, полезна такая структура?
— Если в центре будут работать высококвалифицированные и опытные сотрудники, то центр принесет пользу. Сегодня у нас возникает масса вопросов при покупке техники. Мы еще не научились работать на импортных машинах и выбирать их. А в крае нет такого дока-специалиста, который мог бы в противовес продавцу изучать новую технику на практике и предоставлять нам достоверную информацию о ней. Агроснабжающим организациям важно продать более дорогую технику. Ведь для менеджера по продажам, который получает 10% от стоимости покупки, выгоднее реализовать импортный комбайн, который в несколько раз дороже, чем отечественный. Практически каждое хозяйство наступает на одни и те же грабли: в инструкции написано одно, а на практике выходит совсем по-другому. Приходится полагаться только на рекомендации наших коллег, которые первыми начали использовать импортную технику. Те же Павел Бейфорт или Владимир Устинов во время семинара подсказывают, какую машину они бы не советовали брать.
О чем еще рассказал Александр Демин
О сокращении издержек
— В подсобных помещениях для отопления мы перестали использовать электричество, перешли на печное отопление. В "Буланихинском" все ЗИЛы переведены на дизельные двигатели. Тем самым расход топлива сокращен более чем в два раза — до 15–20 литров на 100 км. Конечно, была бы возможность обновить сразу весь автомобильный парк, мы смогли бы еще больше сократить издержки. Мой товарищ, агроном, посчитал, что за счет сокращения потерь во время уборки комбайном New Holland вместо отечественного "Дона" ценовая разница между этими машинами компенсируется за три-четыре сезона. При этом производительность зарубежного комбайна в полтора раза выше, чем российского.
О возрасте управленцев
— У нас практически нет смены. Молодых я пока не вижу среди руководителей хозяйств. Основной костяк в возрасте 45–55 лет. Это неправильно. Руководитель должен приходить на свое место годам к 30–35. Раньше была очень высокая конкуренция среди потенциальных управленцев. А сейчас пришло то время, когда сельхозпредприятия возглавляют люди, которые раньше занимали бы должности специалистов.
О зерне
— Ситуация с землей стала гораздо лучше, чем была лет 10 назад. Производство зерна очень сильно шагнуло вперед. Поднялась урожайность, применяются гербициды, началась работа по улучшению семенного материала, выведено много новых сортов. Ситуация в зерноводстве радует, видимо, поэтому государственная поддержка в этом направлении становится все меньше и меньше.
Кто такой Александр Демин
Александр Викторович Демин родился 17 октября 1959 года в селе Суворовском Павлодарской области. В 1976 году поступил в Алтайский сельскохозяйственный институт. После окончания вуза по распределению попал в совхоз "Паспаульский" в Горном Алтае, где год отработал зоотехником. Затем был переведен в сельхозуправление Чойского района главным зоотехником. Позже был направлен в племсовхоз "Приозерный", где работал до 2001 года. В декабре 2001 года его избрали председателем колхоза
"Соколовский" Зонального района. В 2002 году колхоз был реорганизован в агрофирму "Урожай", где г-н Демин занял должность директора, руководил до 8 июля текущего года. 29 июля был назначен директором хозяйства "Буланихинское". О свободном времени говорит, что его просто нет. "Сейчас основное хобби – это внук, которому три года", – улыбается Александр Демин.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
