Сегодня в России получено столько зерна, сколько не собиралось несколько последних десятилетий. Если бы на Алтае не было такой развитой зернопереработки, то зерно здесь просто сгнивало бы в закромах. А потом руководители сельхозпредприятий списывали бы его по бросовой цене как фураж. Что делают многие, если держат пшеницу до высокой цены, а она не прогнозируется экспертами. Руководитель ждет, потому что ему сказал г-н Серов не продавать ниже 7,5 тыс. рублей за тонну. На конференции Аграрной партии он тоже назвал такую цифру. Да никто, кроме покупателя этого продукта, не может дать цену зерну. Если ты можешь купить в резерв государства по 7,5 тыс. рублей каждую тонну, а потом отдать по 5 тыс. рублей переработчикам, то закупи, а потом отдай. Если ты не можешь, то не надо декларировать. Сегодня цена в 7,5 тыс. рублей непроходная по муке.
Нас постоянно пытаются столкнуть лбами с производителями зерна и таким образом перенести суть проблемы в иную плоскость. Государство перекладывает свою ответственность на бизнес. И самое страшное, что это делается глупо, безо всякого анализа. Чиновники не спрашивают: «А почему алтайский переработчик может закупить зерно только по такой цене? Ведь он его закупает по одной из самых высоких цен в России». В то же время только 20% произведенной мукомольной продукции потребляется внутри региона. А 80% уходит на другие рынки, где зерно более дешевое. И сегодня оно везде более дешевое, потому что Украина поставляет пшеницу, в том числе и на Дальний Восток. Она может себе это позволить при низкой себестоимости и государственной поддержке. Казахстан нас выдавливает с наших же рынков, хотя у нас добрососедские с ним отношения. Узбекистан и Таджикистан начинают нас блокировать на прохождение в Афганистан, где мы только начали завоевывать рынок, где нашу продукцию знают и готовы брать. Но им говорят: «Извините, будете брать у нас, потому что ребята с Алтая не пройдут. Мы не допустим их, мы подвижной состав не дадим, мы барьеры поставим, мы увеличим транзитный тариф». То же самое может сделать и Казахстан. У него тоже есть свой интерес к этим рынкам. И вот здесь роль государства невозможно переоценить. Как бизнес решит здесь проблему, когда должны действовать межгосударственные переговоры и соглашения, в которых учитывались бы не только наши интересы, но и интересы российского сельского хозяйства?
Нужно добиться того, чтобы в межрегиональных переговорах участвовали представители аграрного сектора. Пусть это будут даже партийные представители. Небольшой пример. Когда Путин был президентом, ему Нурсултан Назарбаев предлагал: «Владимир Владимирович, дай нам транзит до портов Прибалтики». Да нет проблем, но почему не было сказано в ответ: «А ты дай транзит до Узбекистана для мукомольной продукции»? И что получилось? Казахстан за три года увеличил экспорт муки с 200 тыс. тонн в год до 1,7 млн. тонн. Алтай и Россия в целом до 200 тыс. тонн до сих пор не дошли.
На похоронной конференции Аграрной партии я высказал свое мнение о том, что государство должно болеть за экономику страны через поддержку российского бизнеса и продвижения его интересов на рынках присутствия. Партийную резолюцию подписали все, но в нее решили не вносить один пункт: отстаивание интересов аграрного бизнеса в межгосударственных переговорных процессах. А этот пункт сегодня - самый главный в России. Нас пытаются задавить ввозом, блокируя наш вывоз.
Чиновники говорят о том, что надо повышать урожайность. Ради того, чтобы просто иметь среднюю урожайность в крае в 20 ц/га? Даже разговаривать об этом не стоит, если ты не знаешь, куда их денешь. Мы сегодня можем вывезти за пределы региона 1 млн. тонн муки и развезти их по России. А остальное куда? Зерно никому не нужно, потому что оно недосягаемо до портов отгрузки, а значит, и до основных рынков сбыта.
Сегодня тот же вопрос с землей сельскохозяйственного назначения. Сколько скупается ее в теневую? Ее скупают те люди, которые сегодня имеют свободные деньги и не могут сохранить их в других инвестициях. Земля имеет бросовую цену. У скупщиков задача – сформировать большой массив, узаконить его и спокойно ждать. Потом прибежит руководитель хозяйства и спросит у собственника: «Почему ты не сеешь?» А он скажет: «Это моя земля. Я тебе дам посеять, но на моих условиях». Для края такая практика порочна. Если бы это было сделано по-другому, то собственником стал бы руководитель хозяйства.
Да, мы болеем за сельское хозяйство. Если оно не будет нормально функционировать, то мы потеряем свой бизнес. И наоборот, не станет переработки, зерно никто не купит и упадет мотивация заниматься пшеницей. Ее будут брать по бросовой цене с расчетом доставки до порта-отгрузки. Но пока переработка потребляет пшеницу, нам ставят условия: «Мы не продадим, пока не дадите нам такую-то цену». И самое обидное, что власть это поддерживает. Чиновники заигрывают с бедной деревней, где проблем действительно очень много. Но нельзя перевешивать проблемы одной отрасли на другую. Государство здесь должно поддерживать того, кто страдает.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
