Проверка качества и безопасности медицинской деятельности в Советской ЦРБ проведена четырьмя сотрудниками минздрава края с привлечением экспертов-медиков из Диагностического центра и «Детской городской клинической больницы №7». Результаты отражены в акте.
Опрокинула полчашки кипятка
Напомним: маленькую, чуть старше года, девочку привезли в Советскую ЦРБ утром 11 января. Перед завтраком малышка опрокинула на себя очень горячую воду – меньше полкружки, говорит ее мама Регина Голошубова, жительница Якутии, гостившая у родителей в Советском районе.
Ожоги не выглядели страшными - и, в самом деле, вскоре врачи поставят диагноз: ожоги 1-й – самой легкой – и второй степеней, площадь 10%.
«10 процентов - это немало, но не фатально», - объясняет Сергей Шуленин, врач с 40-летним медицинским стажем.
Беспокоило родителей одно: горячая вода попала на лицо. «Мы боялись, что она не успела закрыть глазик и повредила его, поэтому завернули ее в плед и сразу же повезли в больницу», - говорит Регина.
Приняли решение поставить капельницу
После укола обезболивающего малышка заплакала. Но вскоре успокоилась – она, вспоминает мама, даже бегала по больнице.
Ожоги ей обработали хлоргексидином, и родители уже хотели забрать дочку, чтобы самим увезти в Барнаул или Новосибирск и показать специалистам по ожогам. Но больница, по словам мамы, воспротивилась.
«Муж договорился с ожоговым центром в Новосибирске, что ее примут. Но нам сказали, что нужно решение врачей на месте. А в Советской ЦРБ отказались. Потом нам объяснили - ей надо поставить капельницу, чтобы не было обезвоживания», - продолжает мама.
Трагедия произошла всего через 1,5 часа после начала процедуры.
Мне отвечали: "Ждите"
Раствор против обезвоживания часто вводят через вену на руке – с этим наверняка сталкивались наши читатели.
У малышки, как пишут в акте проверки, «периферические вены отсутствовали». И тогда для «контроля центрального венозного давления принято решение о катетеризации подключичной вены» (в кавычках - цитаты из акта).
Подключичные вены – они, как ясно из названия, проходят рядом с ключицей. Но и рядом с легкими, из-за чего вероятность опасных для жизни пневмо- и гемоторакса (попадания воздуха и крови в плевральную полость) довольно высокая – даже у опытных врачей.
«Количество осложнений при катетеризации подключичной вены у детей варьирует от 2,5 до 16,6%», - сообщают, например, московские медики в научной публикации.
Частота осложнений, по данным алтайских медиков, - от 2,7 до 8,1%. И вот, чтобы снизить риски, используют аппарат УЗИ - он позволяет точно понять расположение вен.
Но в Советской ЦРБ не было сертифицированного специалиста по УЗИ. Тем не менее в 10:00 врач принимает решение: ставить катетер в подключичную вену.
"Нам не объяснили, какие последствия могут быть, вообще ничего не рассказали. Врач просто начал меня выгонять меня из реанимации. Я говорила - подождите, ребенок уснет, в наркоз войдет, я уйду. Нет.
Я стучала каждые полчаса, заглядывала, спрашивала, что с ребенком, все ли в порядке. Они отвечали: "Ждите"», - вспоминает Регина Голошубова.
Консультация с неизвестным врачом
Введение катетера девочке, согласно акту, начинается в 10:25. «Наркоз без особенностей и осложнений» (цитата из акта).
Врач ЦРБ консультируется со специалистом по ожогам (комбустиологом) Алтайского краевого центра термических поражений. Судя по акту - консультация проходит только в 10:45. Фамилия специалиста в акте не указана.
«Обсуждено и согласовано лечение, включая катетеризацию подключичной вены», - констатирует документ.
Однако врачу не удается установить катетер ребенку более 1,5 часов. Вот хронология из акта проверки.
- 10:25 - начало катетеризации.
- 12:00 - начинается инфузионная терапия (введение в кровь раствора).
То, что произошло за это время, и стало причиной смерти девочки.
Медсестра закричала: "Где ИВЛ?"
Итак, 12:00. Раствор поступает в кровь. Но к этому времени состояние ребенка крайне тяжелое. Давление резко, просто катастрофически, упало.
«Рефлексы снижены, зрачки расширены, кожные покровы бледные» (цитата из акта). Назначают рентгенографию – очевидно, чтобы понять, что же происходит - но не делают ее.
«Для стабилизации геодинамики - раствор дофамина с добавлением раствора адреналина», - приводит описание действий врача акт проверки.
А уже в 12:30 врач фиксирует остановку сердца.
«Сознание отсутствует. Реакция на свет отсутствует. Сердцебиение, артериальное давление, пульсация на центральных артериях, спонтанное дыхание – отсутствуют», - указывает акт.
"Я только услышала, как медсестра закричала - где ИВЛ?! У меня началась паника, потому что кроме моего ребенка там лежал только дедушка", - вспоминает Регина Голошубова.
"Мы ее потеряли"
Еще около часу, как пишут проверяющие, ребенка пытались реанимировать. Среди действий в акте перечислено одно - подключение к аппарату ИВЛ. Сказано лишь, что «реанимационные мероприятия проводились в полном объеме».
В это же время делают рентген грудной клетки.
Но рентгенолога в больнице нет, и снимок интерпретирует врач-реаниматолог. Патологий он не видит.
В 13:30 врачи констатируют смерть.
"Нас запустили в два часа, когда мы начали выбивать двери в реанимацию. От врачей я услышала только: «Мы потеряли Варвару». Все, - говорит мама девочки.
Как же могло случиться, что процедура, задача которой - поддержать получившего не фатальные ожоги маленького пациента - закончилась так трагически?
Попадание воздуха и крови
Акт проверки приводит судебно-медицинский диагноз. Приведем его и мы с разрешения мамы девочки.
- Множественные колотые раны в левой подключичной области, проникающие в левую плевральную область.
- Множественные повреждения верхней доли левого легкого с кровоизлиянием в ткань легкого.
- Множественные колотые раны в правой подключичной области, проникающие в правую плевральную область.
- Левосторонний гемопневмоторакс (попадание воздуха и крови в плевральную полость).
- Правосторонний гемоторакс (попадание крови в плевральную полость).
Легкие не смогли дышать
Точное количество проколов и повреждений мы не называем по просьбе мамы погибшего ребенка. Поверьте, оно шокирует.
Это означает, что врач, пытаясь установить катетер в вену, неоднократно проткнул плевру (такой двуслойный «мешочек», в котором находятся легкие) и даже легкое.
В результате слева в плевральную полость попало 80 мл крови и воздух, справа - 150 мл крови. Кровь и воздух сдавили легкие - ребенок просто не смог дышать.
Именно это - левосторонний гемопневмоторакс и правосторонний гемоторакс - стало причинами смерти малышки, указывает акт.
«Случай был условно предотвратимым»
Но, наверное, главный вопрос: как трактуют проверяющие действия врачей Советской ЦРБ.
Медики отметили нарушения в оформлении медицинской документации - исправления в медкарте, отсутствие ряда записей и др. Но на исход лечения они не повлияли.
Предопределили фатальный исход осложнения катетеризации и их поздняя диагностика, а также быстрое развитие гемоторакса и геморрагического шока, указывает акт.
Само решение вводить раствор через подключичную вену проверяющие сочли обоснованным. Высокий риск осложнений был обусловлен возрастом ребенка и «техническими трудностями проведения манипуляции (в кавычках - цитата из акта).
Картину осложнений комиссия назвала нетипичной, а отсутствие УЗИ и сложности визуализации затруднили диагностику - и это «отстрочило оказание экстренной помощи».
Случай повреждения паренхимы плевры легких в ходе манипуляции «является одним из встречающимся и в данном случае был непредотвратимым» (в кавычках - цитата из акта).
«Случай смерти Голошубовой В.А. признан экспертами условно предотвратимым, при условии своевременного выявления осложнения катетеризации», - пришли к выводам медики.
Объективно или субъективно
Ответ на вопрос, были ли фатальные осложнения и поздний диагноз следствием объективных факторов или все-таки субъективных, очевидно, будут искать следователи и судьи вместе с экспертами.
Доктор Сергей Шуленин уверен, что диагностика возможна и без УЗИ - никто же не отменял перкуссию (простукивание) и аускультацию (прослушивание) легких.
Он говорит, что по всем канонам после уже трех неудачных попыток прекращают введение катетера - здесь же было сделано намного больше.
И он не понимает, почему врач не привлек медсестер из детского отделения ЦРБ, которые «набили руку» на уколах малышам.
«В Советской ЦРБ нет отделения реанимации, там только палата интенсивной терапии. А это значит, что там нет специально обученной медсестры, которая работала бы с такими больными», - объясняет он.
Более того, Шуленин уверен, что начмед, видя ухудшение состояния девочки, обязан был добиться ее транспортировки в ожоговый центр в Барнаул, требовать выслать вертолет санавиации и не получил бы отказ.
Будет дана оценка
Как уже сообщал altapress.ru, по факту смерти ребенка возбуждено уголовное дело.
Расследуется уголовное дело в аппарате ведомства - отделе по расследованию особо важных дел. Дело находятся на контроле руководителя следственного управления. Поверьте, будет дана принципиальная юридическая оценка всем лицам, причастным к смерти малышки, - заверила в соцсетях Людмила Рязанцева, старший помощник руководителя краевого следкома по взаимодействию со СМИ.
А мы, наверное, вправе ожидать не только всестороннего, объективного и полного разбирательства, но и правильных выводов из этой трагедии.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
