У общинников была в ходу теневая бухгалтерия, и, как в нынешнее время, они выбирали порой не тех, кто защищал их интересы.
Суд и следствие
Пренеприятный инцидент случился в деревне Мальцевой Барнаульского округа в 1887 году. Сельский староста попытался уговорить крестьянина Фирса Мальцева заплатить налог на землю (3 рубля) и страховку за постройку (12 копеек). Фирс, отставной солдат и, видимо, человек решительный, уперся: "Не дам".
Пригласили понятых, сотского. Последний вознамерился было вывести со двора гнедого жеребца в счет долга, но услышал в ответ самую, как пишет "Сибирская газета", отборную брань жены Фирса. Мальцев же на пару с братом бросился на обидчиков — оба с топорами. Незваные гости бежать.
Да вот беда: двое убегавших упали, после чего их и настигла кара Мальцевых — одному проломили голову, другому же сломали ключицу… Судили братьев в волостном суде.
И все же передача дела из села в волость, объединявшую несколько сел (как нынешний район), была редкостью: конфликты старались разбирать дома — в общине, в селе. Они сами проводили следствие: увели лошадь — крестьяне допрашивали свидетелей, искали следы преступления, проводили обыск. Признание было главной уликой: "Повиниться — что богу помолиться". Впрочем, суд был лишь малой частью того, чем занималась община.
Выборы без перерыва
Сегодня иногда приходится слышать: Россия к демократии просто не готова. А между тем в основе сельской общины, в которую входили одно или несколько сел, была вполне демократическая процедура: почти все "управленцы" были выборными. Выбирали их из "своей братии", и взять самоотвод было никак нельзя — ежели "обчество" проголосует, обязан служить.
Вот староста — по сути, глава исполнительной власти. Выбирали его на три года. Шумели, спорили и выносили приговор: "Верим, понеже оне люди добрые и правдивые". Но редкий староста, несмотря на доверие, выдерживал три года: дела общественные отнимали уйму сил.
Вот сотский — он следит за благонравием, за порядком в церкви и на рынках, чистотой в селе и реках. Сотского выбирали на 100–200 жителей. Вот десятский, подчиненный сотского и своего рода участковый. Один на 10–30 дворов. Того и другого выбирали на полгода-год. Правда, работу сотского престижной не считали: "В попах жить — пироги есть, а в сотских — оплеухи". Историки описали и такой феномен: крестьяне побогаче нанимали сотскими тех, кто победнее, и те за них отбывали повинность.
Выбирали крестьяне и челобитчиков. Ежели какой-то вопрос надо было решать "наверху", те, подпоясавшись, везли прошения в губернию.
Сущий ералаш
Звенит особым звоном церковный колокол, по селу идет сотский — "выгаркивает" приглашение на сход. Сход начинается — вот уж где царит демократия в ее почти первобытном виде! Большинство бурно дискутирует с меньшинством вплоть до достижения полного консенсуса — 100% "за". "Мирские сходки представляют сущий ералаш — сквернословие, бывают смех, брань, укоризны, нередко драки", — отмечал писарь Бурлинской волости Павел Школдин.
Заправляет на сходе актив — люди влиятельные и уважаемые. Иногда просто "горлопаны". Часто — деревенские олигархи. В 1888 году "Сибирская газета" констатировала: "Еще 15–20 лет назад заведование общественными делами находилось в большинстве деревень всецело в руках горстки деревенских богачей. Они вершили на сходе дела по своему усмотрению. А большинство схода, голытьба, вечные должники мирских заправил, не смели поднять голоса". "Олигархи" придумали, как раскидать на всех налоги и сборы: каждая семья, богатая или бедная, платила равные суммы. Но к моменту написания статьи в "Сибирской газете" распределение платежей было уже более справедливым.
Демократия эта вполне соответствовала духу времени: правом голоса обладали в основном только мужчины, поясняет историк Ирина Якимова. Женщины же, как правило, были лишь зрителями. Собирался сход 10–15 раз в год, иногда намного чаще.
Коллективный разум
Сход был главным законодателем, "коллективным разумом", именно его решения выполняли все выборные лица. Община каждый год ставилась перед фактом — сдать деньги: налоги на землю, страховку, мирские сборы. Сход эти платежи распределял по хозяйствам: кто-то платил рубль в год, а кто-то — и 35.
"Коллективный разум" определял время начала весенне-полевых работ, решал, какие участки определить под озимые, яровые или пары, принять ли в общину переселенцев, выделить ли им землю и во сколько это им обойдется. Перераспределял сенокосы, реже пашни (пашни возделывали, как правило, индивидуально).
Сход мог запретить кабак и вообще выселить его владельца из села. Лавочников-мироедов в иных селах называли "майданщиками" и очень не любили, могли разгромить лавку, а мироеда погнать.
На сходах обсуждалось и принятие государственных указов. Да-да, именно принятие. На селе закон работал только после того, как его принимал сход. А если не принимал, чиновникам приходилось или искать пути сотрудничества, или принуждать. Но уж свои решения крестьяне принимали, не глядя на власть. "В 1899 году в сельских обществах Нижне-Чарышской волости на сходах было принято 258 приговоров, из них только 95 были представлены для рассмотрения крестьянскому начальнику", — отмечает Якимова.
Теневой бюджет
Был у сельского общества и своего рода "общак" — мирской капитал. Пополнялся он из доходов от торговли, питейных заведений, пожертвований, а также нелегальной платы с переселенцев.
С началом активной иммиграции возросла и плата с поселенцев — земли-то не хватало. Если раньше переселенец мог обосноваться в селе, поставив старейшинам ведро вина, то теперь и нескольких сот рублей было мало. Конечно, взимание этих денег было незаконно. И крестьяне это знали. Поэтому всячески утаивали их от ревизоров.
Нередко у сельских старост находили "темные книги" — это было что-то вроде теневой бухгалтерии. "Там фиксировались приговоры, к примеру, на дачу взятки землемеру, чтобы он провел межу в нужном месте. И расходы на это шли в крупных селах тысячные", — рассказывает Якимова. Но тратили общие деньги не только на взятки — на строительство школ, больниц, церквей, помощь погорельцам, сиротам и вдовам.
P. S. Майданщик — тюремный ростовщик. Видимо, термин в Сибирь пришел от ссыльных.
Выселяли за вредность
Сельский суд не был признан властями официально, первой инстанцией был волостной суд. Но сельчане старались в волостной суд не обращаться. Вердикт в общине выносил староста, суд стариков (глав семей) или сход. Они могли наложить штраф, принять приговор о выселении. В 1900 году Паутовская община Нижне-Чарышской волости выселила в Восточную Сибирь двух крестьян за кражи "как людей вредных". Тех, кто не мог ужиться с общиной, частенько сдавали в армию.
Жалованье старосты
Получал сельский староста от 30 до 180 рублей в год в зависимости от села. В 1882 году комиссия правительства исследовала все волости Алтая и выяснила, что большинство старост работают бесплатно, их только освобождали от повинностей.
Мужики и быки
6–8 рублей в год в среднем государство взимало с каждой ревизской души. На сходе определяли, как раскидать платежи на домохозяйства. Брали во внимание поголовье скота, число годных работников (бойцов) и даже физические и психические отклонения. Не всех устраивала разверстка по количеству скота. Крестьяне, живущие в предгорьях, скупали скот и перегоняли в Монголию. И получали заоблачные "счета". Они возмущались, ведь "царь положил подати на мужиков, а не на быков".
Чиновный контроль
После 1861 года на селе появились мировые посредники. Власти пытались взять под контроль самоуправление, но речь не шла о вертикали власти, а скорее о борьбе с хищениями мирских денег, незаконными поборами и т. п. Но крестьяне не воспринимали их всерьез. После 1878 года вместо них появились чиновники по крестьянским делам. А в конце века — земские участковые начальники.
Главный начальник
Официально низовой административной единицей в Сибири была волость. В нее входило несколько сельских общин. Волостную администрацию выбирали представители сел "безо всякого от высшего начальства утверждения". Возглавлял волость старшина.
Из 52 волостных старост Алтая грамотными были семь, поэтому делами волости заправлял писарь. Он выдавал паспорта на перемещение в другую местность, был секретарем суда, ежегодно получал до тысячи входящих бумаг и выпускал до двух тысяч исходящих. От того, какую поставит писарь "закорючку", зависела судьба крестьянина. Писарю платили жалованье из мирских сборов и порой приплачивали из волостной черной кассы, куда поступали незаконные поборы.
Честный писарь
Павел Школдин был выходцем из крестьян, учился в Барнаульском горном училище, работал волостным писарем. В 1860-х годах он раскрыл немало злоупотреблений в работе Бурлинского волостного правления и мирового посредника — тот вымогал деньги с крестьян, использовал волостных сотских как слуг, незаконно передавал подряды на ямскую гоньбу (почтовые перевозки). После того как его жалобу Сенат признал недействительной, он был отстранен от должности. Мировой посредник и волостной старшина, желая отомстить писарю, пытались выгнать его из волости, но крестьяне Павла не выдали. Мирового посредника отстранили только после вмешательства губернского чиновника.
Надежда Скалон, Владислав Лидер
Самое важное - в нашем Telegram-канале
